Икабог

У любого правителя могли бы опуститься руки, если бы дворец захватили вырвавшиеся на свободу узники, а по стране путешествовал и собирал восторженные толпы фальшивый Икабог. У любого – но только не у лорда Никчэма. Он по-прежнему оставался главным командиром целого отряда вышколенных и хорошо вооружённых солдат, в его загородном доме были спрятаны целые кучи золота, а в изобретательном мозгу лорда уже рождался новый план. Для начала он решил расправиться с теми наглецами, которые осмелились смастерить поддельного Икабога; после этого, рассчитывал он, люди перепугаются до смерти и будут слушаться его во всём, как и раньше. Затем он отправит майора Пробойца и его солдат обратно во дворец, чтобы они перебили всех взбунтовавшихся узников. Конечно, к тому времени заключённые могут прикончить короля, но это было бы только к лучшему: по правде говоря, без Фреда ему ничего не мешало бы управлять страной. Мчась во весь опор, Никчэм с горечью размышлял, что если бы ему не приходилось разыгрывать комедию перед королём, он, пожалуй, и не совершил бы некоторых ошибок: например, он никогда не допустил бы эту коварную кондитершу к ножам и кастрюлям. Ещё он сожалел, что не нанял больше шпионов: тогда ему наверняка доложили бы, что кто-то пытается без разрешения соорудить чучело Икабога (причём, если судить по слухам, ненастоящее чудовище оказалось гораздо более правдоподобным, чем то, которое он утром видел в конюшне).

Тем временем солдаты Противоикабогской бригады промаршировали по удивительно безлюдным мостовым Эклервилля, вышли на широкую дорогу, ведущую в Брынзбург, – и вдруг остановились: вся дорога была забита людьми. Вот почему улицы были так пустынны, понял Никчэм, скрежеща зубами от злости. Когда эклервилльцы услышали, что к городу в сопровождении огромной толпы идёт настоящий Икабог, они чуть ли не всей столицей поспешили ему навстречу, чтобы поглазеть на диковинное создание.

– Прочь с дороги! ПРОЧЬ С ДОРОГИ! – заорал Никчэм, направляя коня прямо на людей; его бесило, что они радуются этому событию и совсем не боятся встречи с Икабогом. Он пришпоривал своего жеребца, пока бока бедного животного не стали мокрыми от крови; за ним едва успевал лорд Треплоу с позеленевшим от тряски лицом: его завтрак отчаянно просился наружу.

И тут Никчэм и солдаты заметили впереди вторую огромную толпу, которая медленно двигалась в сторону города. Присмотревшись к ней, лорд так удивился, что даже выронил поводья, и его измученный конь встал на пути как вкопанный. Тысячи раздольцев смеялись и пели на ходу, не обращая внимания на Никчэма, а посреди всего этого скопления народа возвышалось гигантское существо. Ростом оно было раза в два выше лошади, глаза его горели, как фонари, а тело было покрыто длинными зеленовато-бурыми волосами, похожими на побеги болотного хвоща. На плече неизвестного создания сидела девушка, а впереди шли двое парней с деревянными табличками. Время от времени страшилище наклонялось и – не может этого быть... – раздавало цветы!

– Это какой-то фокус... – пробормотал Никчэм; он был так потрясён и испуган, что едва соображал, что говорит. – Это какой-то дурацкий фокус... – повторил он чуть громче, вытягивая тощую шею, чтобы разглядеть чудовище получше. – Любому дураку ясно, что там внутри люди: один стоит у другого на плечах, а сверху они прикрылись хвощовой накидкой! Солдаты, оружие наизготовку!

Но воины бригады не торопились исполнять приказ. Они уже много лет стояли на защите страны от северных чудовищ, но до сих пор не видели ни одного Икабога и, если честно, вообще сомневались, что такие звери существуют, однако сейчас даже самые недоверчивые могли заметить: на фокус это было совсем непохоже. Наоборот, стоявшее перед ними существо выглядело вполне даже настоящим и живым: оно гладило собак, раздавало детям цветы и даже позволяло какой-то девушке сидеть у себя на плече. Жестокостью тут и не пахло. А ещё бойцы поневоле задумывались: как поведут себя все эти спутники Икабога, если на их любимца нападут?

Первым не выдержал один из самых молодых солдат.

– Никакой это не фокус! – взвизгнул он. – Вы как хотите, а я линяю отсюда!

И прежде чем кто-либо успел его остановить, он рванул прочь что есть духу.

После долгих мучений Треплоу ухитрился-таки продеть ноги в стремена и подъехал к Никчэму.

– Что будем делать? – мрачно поинтересовался он, наблюдая за Икабогом и весёлыми поющими людьми, которые подходили всё ближе и ближе.

– Да думаю я, думаю! – огрызнулся Никчэм.

Однако его мозг, и без того перегруженный в последнее время, решительно отказывался работать. Больше всего лорда выводили из себя радостные лица раздольцев. Он искренне считал, что человек может счастливо смеяться лишь тогда, когда он окружён роскошью, когда на столе у него каждый день эклервилльские деликатесы, а ночь он проводит на шёлковых простынях, поэтому веселье этих голодранцев пугало лорда больше, чем направленное в упор ружьё.

– Я его сейчас пристрелю! – процедил Треплоу, поднимая пистолет и целясь в Икабога.