Их было 999. В первом поезде в Аушвиц

Стоящие рядом эсэсовцы опешили, наверное, от такой наглости. Но эти два офицера СС были ровесниками, и Гиммлер к тому же постоянно хвалил организаторские способности Лангефельд.

– Эти женщины – самые старшие из здешних заключенных, – продолжила она, указывая на своих пятерых помощниц. – Они усердно трудились и, мне кажется, отработали свой тюремный срок с честью и достоинством. Я полностью полагаюсь на них, и никаких проблем с ними у меня никогда не возникало. Очень прошу вас признать срок их тюремного заключения завершенным.

Луизе Мауэр не верилось, что Лангефельд выполнит свое обещание. Луиза сидела в тюрьме с 1935 года, и за все это время ни разу даже на секунду не допустила мысли, что окажется на свободе при Третьем рейхе. Она считалась предателем родины, поскольку была коммунисткой. Гиммлер уставился своими совиными глазами на Мауэр и обратился прямо к ней:

– За что тебя посадили?

Мауэр выпятила грудь и ответила честно и без обиняков:

– Меня арестовали в 1933. Мой муж был членом совета КПГ[52] в Гессене. В 1935 году меня арестовали повторно и посадили на четыре года за госизмену. После суда отправили в Равенсбрюк, а этой весной – в Аушвиц.

– Ты была коммунисткой, – с отвращением произнес Гиммлер. – И ты ею остаешься?

– Да! – отважно ответила Мауэр, невзирая на возможные последствия.

Стоявший рядом офицер СС Максимилиан Грабнер опешил, услышав ее ответ, но Гиммлер продолжал:

– И что же ты сейчас думаешь о национал-социалистическом государстве?

– С 1933 года я вижу только тюрьму и концлагерь, так что к национал-социалистическому государству ничего, кроме отрицательных чувств, испытывать не могу.

– Тогда я дам тебе возможность познакомиться с новым государством. Я тебя освобождаю!

Мауэр обвела исполненным сомнения взглядом Лангефельд и окружавших их эсэсовцев.

– Но герр Гиммлер! – не сдержался Грабнер. – Она же неисправима и политически неблагонадежна!

Гиммлер скосил глаза на нос сквозь стекла пенсне и протер их.

– Тем не менее я ее отпускаю. Но прежде ей придется отработать в штабе войск СС. – Он повернулся к Лангефельд, задал еще несколько вопросов и вновь посмотрел на Мауэр. – Старшая надзирательница говорит, что ты – повар. Вот и поработай там поваром. – То есть он назначил ей испытательный срок.

На самом деле из этих пяти капо незамедлительно освободили еще только Бертель Теге, а остальным пришлось ждать освобождения от года до двух.

Когда Теге выходила из железных ворот с лозунгом Arbeit Macht Frei, она прекрасно понимала, что ей просто повезло стать одной из очень немногих, кому посчастливилось выбраться на свободу.

Гиммлер считал инспектирование женского лагеря важнейшим пунктом своего визита, так что это была отнюдь не обычная поверка. После осмотра их собственных рядов капо вновь примкнули к эсэсовкам, и они все вместе криками приказали девушкам раздеться донага перед рейхсфюрером СС. На малейшие колебания отвечали плеткой. Девушки стянули с себя грязную русскую форму и после команды «Шагом марш!» прошагали мимо Гиммлера, Гесса и других инспектирующих мужчин.

– Вытянуть левую руку! Держать прямо перед собой!

Страх прогнал всякое смущение. Взгляд вперед, зубы стиснуты, левая рука вытянута – ладонью в сторону Гиммлера. «Если бы нас заставили вытянуть правую руку, меня бы отправили на смерть», – говорит Йоана (№ 1188). У нее на правой ладони была «большая язва».

В ходе мероприятия лишились жизни 20 женщин из «свидетелей Иеговы» – единственные узницы, погибшие в тот день. На них продемонстрировали приемы порки. После того как их забили до смерти, Гиммлер одобрил порку в женском лагере.

После успеха с ходатайством за судьбу пятерых любимиц Ленгефельд воспользовалась случаем и обратилась к Гиммлеру с собственной просьбой – вернуть ее в Равенсбрюк, – ссылаясь на расхождения во взглядах с Гессом и на неуважение со стороны эсэсовцев-мужчин. В своих дневниках Гесс постоянно жаловался на Лангефельд, и весьма вероятно, что свое неудовольствие ею он уже успел высказать и лично рейхсфюреру. Гиммлер не только отклонил ее прошение, но и еще больше ослабил ее позиции в лагере, проинструктировав Гесса, что женщинам-капо следует разрешить «направлять свою злобу на заключенных».

Некоторым из этих капо доводилось убивать, за что они и попали в тюрьму, и Гиммлер фактически выдал им лицензию на убийство – убийство евреек.

В конце дня рейхсфюрер СС, завершая свой визит, побеседовал с Гессом с глазу на глаз, сказав коменданту, что операции зипо (полиции безопасности) нельзя прекращать ни при каких обстоятельствах, и уж тем более этому не должен препятствовать недостаток мест в лагерях. Он приказал Гессу побыстрее достраивать Биркенау и уничтожить всех не пригодных для работы евреек. И наконец, в признание заслуг и служебных достижений Гесса, Гиммлер присвоил ему звание подполковника СС.