Их было 999. В первом поезде в Аушвиц

Умывальник состоял из металлического лотка и 90 кранов, но вода из них текла грязная, и всякий, кто отваживался ее пить, заболевал дизентерией. Позднее появятся десять бараков с унитазами и раковинами, но в первые месяцы их еще только строили. Проблему с перенаселенностью Аушвица I временно решили, чего нельзя сказать о проблемах с гигиеной. Девушкам не разрешали посещать уборную ночью, и, когда возникала крайняя надобность, им приходилось пользоваться своими красными мисками, а потом наутро – пока не принесли чай – оттирать их грязью. Чтобы успеть в уборную перед поверкой, нужно было встать до побудки и успеть раньше тысяч других девушек. «Это был сущий кошмар – ни сантехники, ни туалетной бумаги, вообще ничего. Мы порой отрывали клочки от рубашек. Невообразимо».

Из-за тухлой баланды вновь прибывшие страдали все от тех же проблем с желудком, но они теперь ходили в платьях без всякого нижнего белья, и, поскольку туалета поблизости не было, «по ногам у них стекал понос». За то, что ты обделался, могли убить, но утаить случившееся с тобой было невозможно. Прибытие новеньких с очередного транспорта означало, что несколько сотен девушек сейчас одновременно ринутся в туалет. Некоторые из них в суматохе проваливались в выгребную яму и погибали, утонув в жиже. В Аушвице можно было погибнуть множеством разных способов, но умереть, провалившись в туалетное очко, – такой смерти Берта боялась больше всего на свете.

Для многих девушек Биркенау стал последним ударом. При всех ужасах жизни в Аушвице I, там все же присутствовал легкий налет надежды, подкреплявшейся религиозной верой. Здесь же никаких надежд не осталось. В Аушвице девушки, решившие свести счеты с жизнью, могли выброситься из окна второго этажа. Здесь их лишили и этой возможности, и выход оставался лишь один. «Многие из самоубийц бросались на проволоку под напряжением, – рассказывает Эдита. – По утрам ограда была, как рождественская елка. Обугленные, черные тела, свисающие с проводов».

Аушвиц I был лишь чистилищем перед адом Биркенау.

Глава двадцать первая

Учатся ли мужчины чему-нибудь у женщин? Сплошь и рядом. Признаются ли они в этом вслух? Весьма редко, даже сегодня.

Элена Ферранте

В городе Голич находится самый восточный в континентальной Европе комплекс дольменов времен неолита, «словацкий Стоунхендж». Еврейская община Голича была небольшой: до войны там жило около 360 евреев, но к 15 августа 1942 года, когда город готовился отметить ежегодный праздник урожая, всех их, вероятнее всего, уже «переселили». А иначе почему президент Тисо решил присоединиться к празднующим именно в этом скромном по размерам приграничном городке в 80 километрах от Братиславы?

Тисо – толстая бульдожья шея и церковный воротник, выглядывающий из-под двойного подбородка, – выглядел свирепо и харизматично. У собора стояли фермеры с кукурузными початками и снопами пшеницы. Девушки с длинными косами в белых кружевных сорочках, расшитых юбках и венках стояли и приветствовали своего президента «хайль-гитлерами». Даже мужчины вырядились в национальные костюмы. Год выдался на славу. Благосостояние росло, и президент Тисо хотел убедиться, что христиане его страны понимают, почему все складывается столь успешно. Взойдя на трибуну, он обвел суровым, отеческим взглядом смотрящих на него с обожанием горожан.

«Меня спрашивают, по-христиански ли мы поступаем? – проревел он, обращаясь к жителям Голича, недавно избавленным от еврейских соседей. – Не обычное ли это мародерство? – В микрофоне треснуло. – Но я задам вопрос: разве это не по-христиански, если словацкая нация хочет повергнуть своего вечного супостата, еврея? Не по-христиански? „Возлюби себя“ – это заповедь Божья, и эта любовь велит мне избавиться от всего, что наносит мне вред и угрожает моей жизни. Полагаю, никого здесь не надо долго убеждать в том, что словацко-еврейский элемент всегда угрожал нашим жизням. Не думаю, что кому-то из собравшихся нужны доказательства этого факта!»

Горожане одобрительно загудели и помахали снопами.

«Не вычисти мы от них свои ряды, разве не стало бы еще хуже? И ведь мы сделали это в согласии с Божьими заповедями. Словаки, избавьтесь от самой больной своей язвы! … Что обещали англичане евреям перед Великой войной, пытаясь стрясти с них побольше денег? Они обещали им государство, но ничего не получили взамен. А сейчас сами видите – Гитлер дарит им государство и при этом ничего у них не просит!»

Этим «государством» были лагеря смерти в Польше.