Их было 999. В первом поезде в Аушвиц

Марги Беккер прослышала, что в рамках leicherkommando («трупной команды») создается бригада для перемещения тел и что туда набирают добровольцев. Она обратилась за советом к своей подруге Гинде Каган, 17-летней дочери одного из гуменнских рабби-хасидов: стоит ли ей браться за работу, где придется постоянно иметь дело с мертвыми телами. Гинда посмотрела на нее с удивлением:

– Да о чем ты вообще? Просто представь, что это кирпич. Какая разница?

Когда Марги уже было совсем собралась с духом, Гинда предложила ей план получше. Эдита Энгельман – тоже из Гуменне и тоже с первого транспорта, – работавшая в медпункте вместе с доктором Манци Швалбовой, прослышала, что администрация собирается расширять швейную бригаду. Она знала Гиндину семью и хотела помочь ей получить «приличную работу». Место швеи могло спасти жизнь. Оно было под крышей, и, самое главное, больше никаких селекций.

– Сегодня оставайся дома, – сказала Энгельман Гинде. – Постараюсь устроить тебя в швейную бригаду.

Выпавшую удачу всегда хочется разделить с друзьями, и Гинда предложила Марги:

– Давай, ты тоже не пойдешь на работу. Спрячемся в блоке, а потом нас вместе запишут в швейную бригаду.

Марги рассказала еще одной подруге.

Это почти как прогуливать уроки – правда, если поймают, последствия могут быть куда более катастрофичными, но девушки сочли, что шанс устроиться в швейную бригаду стоит этого риска.

После пересчета капо кинулись их искать и явились в блок, где они прятались. Марги с подругой поймали, а Гинду не нашли. Двух пойманных девушек поставили в самую последнюю бригаду, которой руководила одна из капо, сидевших за убийства, – она любила бить и даже убивать узниц просто ради забавы. Это была «худшая бригада». А поскольку девушек отобрали сюда последними, их поставили и последними в строю; эсэсовские собаки кусали их за пятки и драли зубами одежду, а сами конвоиры похлестывали плетками, наказывая за попытку увильнуть от работ. В течение всего 12-часового рабочего дня они подвергались избиениям, травле собаками и угрозам. «Мы все время рыдали», – говорит Марги.

По возвращении в блок после вечерней поверки они узнали, что днем прошла селекция. Всех, кто не пошел на работу, отправили в газовые камеры. Гинда Каган исчезла.

«Эдита Энгельман хотела оказать Гинде услугу как дочке рабби, да она знала и саму Гинду по Гуменне. Она хотела помочь, но вот как вышло».

Гинды не стало.

«Это башерт[56]», – говорит Марги. То есть, воля Божья.

Присутствовал ли вообще в Аушвице Бог со Своей волей? Марги в это верила – а как иначе она смогла уцелеть? Религиозная вера в истории выживания Марги играет важную роль: ей суждено было остаться в живых, чтобы рассказать о судьбе Гинды Каган. Какой фатально тяжелый, суровый урок!

На следующий день Марги пощипала себя за щеки, дабы придать им здоровый вид, и решила попытаться получить «привилегию таскать трупы». Одна из подруг Марги тоже вызвалась туда добровольцем, и она, дабы казаться здоровее, повязала на голову платок, «но у нее опухли глаза, она была явной „кандидаткой“ и сошла с дистанции». «Кандидатка» (на газ) и «сошла с дистанции» – эти слова то и дело звучат в рассказах оставшихся в живых узниц, словно речь идет о спортивном забеге. В некотором смысле это не так уж далеко от истины: турнир на выживание выигрывали лишь самые приспособленные и те, кому повезло. Добежать до финишной черты означало избежать смерти.

В числе других претенденток на «приличную работу» в «трупной команде» была Берта Берковиц (№ 1048). Даже дома Берта постоянно мерзла. Если не найти работу под крышей, зиму ей ни за что не пережить. Несмотря на нежный возраст – ей было всего 16, – у нее хватало зрелости и ума, чтобы продуманно действовать ради жизни. Она взвесила все «за» и «против». Хватит ли у нее сил поднять мертвое тело? Сможет ли она касаться мертвой плоти девушек, которых знала живыми? Стоит ли такая работа добавки хлеба? Иными словами – достаточно ли она сильна физически и морально для выполнения таких задач?

Окончательное решение она приняла после первой массовой селекции – когда узнала, что члены «трупной команды» от селекций освобождены. Эта работа поможет ей остаться в живых. Хоть это и «было отвратительно». Вместе с Бертой на места в команде претендовали Марги Беккер (№ 1955), Елена Цукермен (№ 1735) и, вероятно, Бертина подруга детства Пеши Штейнер. Работа в «трупной команде» была худшей из «приличных», где требовался физический труд. Будь у этих девушек малейшая возможность попытаться найти место в прачечной, швейной, почтовой или фермерской бригаде, они непременно бы ею воспользовались. Хотя уход за животными на ферме куда легче в психологическом и физическом смысле, но тяжелое испытание, которое следовало выдержать, чтобы попасть туда, могло стоить жизни.