Их [колючая] роза (СИ)

В чужой стране. В чужом городе. Без подруги и, мало мальского, товарища в лице патлатого. Без определённого будущего, потому что умудрилась вляпаться по самые уши в мутную историю.

— И что же… — наконец, подаю голос, неотрывно следя за его реакцией. — Вы с ней сделали?

— А какую участь она, по-твоему, заслужила? — тихо спрашивает, так же пристально наблюдая за мной.

Я молчу, потому что, поддалась эмоциям и оставила её одну, но у меня не было внутри ненависти. Обида, разочарование и злость смешались в единый комок фрустрации. Мне нужно отрастить клыки и когти, наказывать предателей и недругов, но я не могу так. Мне чуждо это состояние злопамятности.

— Она собиралась тебя убить, — словно порывшись в моём сознании, тихо проговаривает, подначивает, заставляя сделать выбор. — Твоё имя нигде не фигурировало. Твои работы по документам, принадлежали ей. Тебя нет. Ты прилетела и исчезла…

Закусываю губу от досады, что как дура последняя, доверилась человеку, ни разу не заглянув в договора. Я ведь занималась «творчеством». Неприятно быть использованной. Мерзкое ощущение налипшей грязи. Хочется помыться и…. Убежать. Спрятаться. Переждать эту бурю внутри себя. Чтобы схлынула единым потоком, оставив после себя печальные отголоски всего произошедшего.

Но у меня нет такой возможности.

— Так что? — он ждёт ответа.

— Я не хотела бы поступать с ней жестоко, — признаюсь, потому что нет смысла скрывать очевидное.

Безжалостность и любовь к насилию мне не свойственны. Я могу злиться. Могу не прощать и таить обиду. Но мстить…. Тоже могу, но лояльно. Не впадая в крайности.

Она хотела заработать. Пошла по головам, чтобы добиться цели. Значит я её переиграю!

Ну или хотя бы постараюсь.

— Мне нравится то, что я вижу. — Проговаривает блондин и склоняется. — Приятно видеть борьбу в твоих глазах. И наблюдать победу добра над злом.

Он касается губами лба. Потом целует правое веко, затем левое.

— Вы ведь с ней… не сделали то, что… — мой голос исчезает вовсе и заканчиваю я шёпотом. — Не трогали её?

— Зачем мне сорняк, когда рядом есть роза?

Он нежно целует в губы, и я с готовностью отвечаю.

Безумие. Помешательство. Не могу понять, я сошла с ума раньше, или в эту минуту? Словно во мне проснулось альтер-эго и взяло контроль над моим телом.

Не узнаю себя. Или это я и есть?

Нежность сменяется решительностью. Больше с моей стороны. Ладонями обнимаю его за шею, и он удваивает напор. Словно до этого ждал моего одобрения.

Проталкивает язык, и я перестаю существовать в этой реальности. Его пальцы зарываются в волосы. Приподнимается сам и аккуратно поднимает меня. Усаживает себе на колени, не прерывая глубокого, чувственного поцелуя. Моя голова идёт кругом, но находясь в его крепких объятиях не обращаю внимания на недомогание. Не исключено, что меня повело от него. Цепляюсь за широкие плечи и теснее прижимаюсь промежностью к его паху. Не хочу думать, насколько порочной выгляжу. Насколько распутно себя веду. Хочу успокоить себя тем, что моя жизнь всё ещё в опасности. Я это знаю, и я это принимаю. Так пусть это будет моим оправданием.

Хочу прожить её, не оглядываясь ни на моральные принципы, ни на мнение окружающих. Это моя жизнь!

Глава 26

Будто решившись, опускаю руки и поддеваю край его майки. Тяну её вверх, обнажая рельефное тело, об которое, кажется, можно поранится. Кончиками пальцев ощущаю каждую мышцу. Прерываю поцелуй и отстраняюсь, чтобы посмотреть на него.

— Нравится? — усмехается, демонстрируя ямочку на щеке.

Она есть только у него.

— Да… — честно выдыхаю, испытывая волнительные вибрации по всему телу.

«Внешность не имеет значения!» — так я всегда себе говорила. Но чёрт возьми, до чего же восхитительно прикасаться к красивому горячему телу. Чувствовать на себе большие, крепкие руки. Смотреть на переливающиеся, упругие мышцы. Это возбуждает и приводит в движение все внутренние органы. Я дышу через раз, а сердце готово протаранить грудную клетку.

Хочу ли я ласки? Сегодня, пожалуй, сильнее, чем когда-либо.

Подходящий ли человек рядом со мной? Нет.

Я должна его оттолкнуть, а не раздевать. Должна сказать, что он был несправедлив ко мне, а не заводиться от его поцелуев.

Но сегодня всё против меня. Даже я сама.

— И мне нравится… — заглядывает за шиворот своей же отданной рубашки, под которой только уцелевший лифчик. — Но у тебя шишка на пол головы.

— Что? — фокусирую взгляд на его лице, пытаясь уловить смысл сказанного.

Он снова усмехается. Приближается к губам, но не целует, а жарко шепчет:

— Я вряд ли сдержусь. Когда буду в тебя входить, — теснее вжимается в меня пахом, прикусывая мою нижнюю губу, — не смогу быть нежным.

Открываю рот, но слов не нахожу. Его язык проскальзывает внутрь, подарить блаженство и испытать самому, словно на прощание. Отстраняется и укладывает обратно на подушки.

— У тебя, может быть, сотрясение и усугублять его не стоит. Впереди у нас очень много дел.

Поражённая его поведением, разглядываю блондина, как восьмое чудо света.

— Каких? — спрашиваю, чтобы скрыть собственную заторможенность.