Иконография Богоматери. Том первый

При этом, у паломницы часто встречается слово ecclesia – церковь, как место собрания, но редко упоминается название «базилики» и при том исключительно для больших зданий[89]. В окрестностях Рима уже в пятидесятых годах обратили на себя внимание Марке и де Росси маленькие церкви, нередко снабженные в IV веке лестницами и построенные над определенными местами погребения в катакомбах; одна, над катакомбой св. Каллиста, имеет три абсиды, – очевидно, для трех гробниц. Де Росси дал одной из церковок имя церкви св. Сикста и св. Цецилии, так как она помещалась над криптой – усыпальницей этих святых. Подобные мартирии найдены на Аппиевой, Ардеатинской, также Номентанской и других дорогах.

Не входя в подробности, упомянем здесь и об известной полемике между блаж. Иеронимом, устроителем монастырей Палестины и инициатором паломничества в Святую Землю, и пиринейским паломником Вигилянцием, ожесточенно нападавшим на идолопоклонническое почитание икон, торговлю частицами мощей, злоупотребление молебнами и панихидами. Несомненно, что с концом IV и в первую половину V века, помимо догматических работ, в восточной церкви совершалось живое и народное движение, приводившее отчасти к сохранению религиозной стихии, действовавшей в язычестве, и к слиянию ее с христианским учением.

Далее, как сами памятники, над могилами умерших поставленные, так и сооружения, назначенные сохранять память о покойном, в виде ли плиты или надписи (титула), упоминающей имя, лета и звание покойного, носили в III и IV столетиях одинаково название «памятей»: memoria, μνήμη; подобно тому и само здание, построенное над гробом мученика, куда собирались верные для молитв, в VI веке называется одинаково «домом Господа Иисуса Христа» и меморией блаженного мученика. То же название перешло на алтари и на храмы, сооруженные над мощами мучеников или их усыпальницами (как напр. базилика Иоанна Предтечи в Дамаске), хотя, конечно, долгое время различалось сооружение в виде усыпальницы от храма. Этим различием объясняются особенности в значении мартириев, ставших собственно названием «усыпальниц» у древней паломницы «Сильвии» или Эферии, и оратория, т. е. молитвенного дома или по нашему «часовни», в отличие от храма, в котором совершалась литургия.

Ряд надписей, подобранных, между прочим, И. В. Помяловским, свидетельствует, далее, о том, что уже с древнейших времен христианства верующие добивались, как особенного счастья, быть погребенными возле гробниц святых мучеников. В этих надписях читается моление о заступничестве и предстательстве мучеников за верующих после их смерти. Обычай этот начался еще в эпоху катакомб и продолжался затем в церквах, так как под алтарями их полагались мощи или в криптах сохранялись целые тела святых[90].

Хотя почитание святых и мучеников уже в III веке началось и в Риме и рано распространилось по всему христианскому миру, однако средоточие этого культа долго принадлежало Востоку, и именно оттуда привозилась «святыня», святые мощи и всякое «благословение» (reliquiae, εὐλογία, exuviae, ἅγια λείψανα, beneficia). Греко-восточный тип мартирия или церкви над гробом мученика прежде всего представляется поэтому рядом «святынь» и святых мест, которые перечисляются у палестинских паломников. Но длинный ряд подобных, еще существующих или открытых раскопками храмов дает о них несравненно более ясное представление.

Так, на первом месте стоит большой мартириум во имя святого Стефана первомученика, над его гробницей в Иерусалиме[91]. Мощи Стефана были открыты в самом начале V века; прибывшая в 437 году в Иерусалим императрица Евдокия-Афинаида, жена Феодосия Младшего, вывезла тогда же часть этих мощей в Константинополь; возвратившись в Иерусалим в 444 году, она занялась многочисленными постройками церквей, монастырей и убежищ в Святой Земле и построила великолепный храм во имя Стефана, описываемый паломниками уже с 530 года и раскрытый в новейшее время раскопками.

Где в этом храме находилась гробница святого, из текстов не явствует с достаточной точностью, а раскопками не могло быть удостоверено, так как, очевидно, гробница была в свое время разобрана и мощи из нее унесены. Тем не менее, весьма характерным для этой усыпальницы или мартирия обстоятельством является то, что окрест самого храма, в скалах, сохранились гробницы, – иные даже устроены со сводами, а другие с мозаическими украшениями полов, в одном случае при самом входе в гробницу.