Икс или игрек?

«Блетчли. Он подходит. Почему нет? Такой простецкий типаж – почти слишком простой… и, в конце концов, именно он предложил позвонить в полицию. Да, но он не мог быть полностью уверен, что мать девочки не поддержит эту идею. А записка с угрозой это обеспечила. Он мог позволить себе встать на противоположную точку зрения…»

Это снова вернуло его к мучительному, будоражащему вопросу, на который он пока не мог найти ответ.

Зачем было похищать Бетти Спрот?

III

Перед «Сан-Суси» стояла машина с надписью «Полиция». Таппенс, погрузившись в свои мысли, не обратила на это внимания. Она повернула на дорожку, вошла в парадную дверь и поднялась прямо к себе.

На пороге она ошеломленно замерла, увидев у окна высокую фигуру.

– Господи, – сказала Таппенс. – Шейла?

Девушка подошла прямо к ней. Теперь Таппенс ясно увидела ее пылающие глаза на белом трагическом лице.

– Хорошо, что вы пришли, – сказала Шейла. – Я ждала вас.

– Что случилось?

– Они арестовали Карла, – бесцветным ровным голосом сказала девушка.

– Полиция?

– Да.

– О господи, – сказала Таппенс. Она понимала, что не справляется с ситуацией. Хотя голос Шейлы был спокойным, миссис Бересфорд не сомневалась, что за этим спокойствием прячется целая буря чувств.

Были ли они заговорщиками или нет, эта девушка любила Карла фон Дейнима, и сердце Таппенс болело из-за сочувствия к этому юному трагическому существу.

– Что мне делать? – сказала Шейла.

Этот простой отчаянный вопрос заставил Таппенс поморщиться.

– О господи, – беспомощно ответила она.

Голос Шейлы звучал, как траурная арфа.

– Они забрали его. Больше я никогда его не увижу. Что мне делать? – воскликнула она. – Что мне делать?

Затем девушка упала на колени у постели и отчаянно разрыдалась.

Таппенс погладила ее по темным волосам и тут же сказала слабым голосом:

– Может… может, все не так. Может, его просто интернируют. В конце концов, он из вражеской страны, вы же сами понимаете.

– Они сказали другое. Они обыскивают его комнату.

– Но если они ничего не найдут… – медленно проговорила Таппенс.

– Да конечно же, ничего не найдут! Что они могут найти?

– Я не знаю. Может, вы знаете?

– Я?

Ее презрение, ее изумление были слишком настоящими. И все подозрения Таппенс насчет Шейлы Перенья в этот момент развеялись. Эта девушка была ни при чем – и сейчас, и прежде.

– Если он невиновен… – начала было Таппенс.

Шейла перебила ее:

– Какое это имеет значение? Полиция все равно выдвинет против него обвинение.

– Чушь, девочка, – резко сказала Таппенс, – этого не может быть.

– От английской полиции всего можно ждать. Моя мама так говорит.

– Может, и говорит, но она ошибается. Уверяю вас, это не так.

Шейла с сомнением смотрела на нее пару минут. Затем сказала:

– Хорошо. Раз вы так говорите, я вам поверю.

Таппенс почувствовала себя очень неуютно. Она резко сказала:

– Вы слишком доверчивы, Шейла. Может, вам не следовало так доверять Карлу.

– И вы тоже против него? Я думала, он вам нравится… И он тоже так думал!

Эти юнцы такие трогательные, так верят тому, кто им нравится… И она была права – Таппенс тоже нравился Карл.

– Послушайте, Шейла, – довольно неуверенно начала она. – Нравится, не нравится – это не имеет отношения к реальным фактам. Мы находимся в состоянии войны с Германией. Служить своей стране можно по-разному. Можно добывать информацию за линией фронта. Для этого нужна отвага, да, поскольку если вас схватят, – ее голос дрогнул, – то это конец.

– Вы думаете, Карл… – начала Шейла.

– …может таким образом работать на благо своей страны. Ведь вероятность есть, не так ли?

– Нет, – ответила Шейла.

– Понимаете, он мог получить задание приехать сюда под видом беженца, сделать вид, что является ярым противником нацистов, и под этим прикрытием собирать информацию.

– Это неправда, – спокойно сказала Шейла. – Я знаю Карла. Я знаю его душу и мысли. Больше всего его интересует наука – его работа, – истина и знания. Он благодарен Англии, что ему позволили здесь работать. Иногда, когда люди говорят злые вещи, он чувствует себя немцем, и ему больно. Но он все равно ненавидит нацистов и то, что они собой представляют – отрицание свободы.

– Конечно, а что еще он должен говорить? – сказала Таппенс.

Шейла с упреком посмотрела на нее.

– Значит, вы верите, что он шпион?

– Я… – Таппенс замялась, – считаю это вероятным.

Шейла пошла к двери.

– Я вижу. Извините, что попросила вас о помощи.

– Но что я могу сделать, милое дитя?

– У вас много знакомых. Ваши сыновья служат в армии и на флоте, и вы не раз говорили, что они знакомы с влиятельными людьми. И я подумала – вдруг вы можете попросить их… сделать… что-нибудь?

Таппенс подумала о мифических Дугласе, Реймонде и Сириле.

– Боюсь, – сказала она, – что они ничего не могли бы тут сделать.

Шейла вскинула голову и с жаром сказала:

– Тогда для нас нет надежды. Они заберут его и, посадят за решетку и однажды рано утром поставят к стенке и расстреляют, и все будет кончено.

Она вышла и закрыла за собой дверь.