Икс или игрек?

– Он всегда орет, что надо интернировать как можно больше иностранцев. Посмотрите только, как он был настроен против того немецкого парня – и, похоже, оказался прав. Я слышал по секрету от главного констебля, что они нашли достаточно улик, чтобы повесить этого Дейнима раз десять. Он задумал отравить источники воды во всей стране и действительно разрабатывал новый газ – на одном из наших заводов! Господи, как же наши люди недальновидны! Сначала допустили этого парня в страну. Наше правительство верит всему. Парню стоило лишь приехать прямо перед началом войны и поплакаться, что его, мол, преследуют, и они закрывают глаза и допускают его ко всем нашим секретам. Вот и в случае того типа, Ханна, они тоже так тормозили…

Томми не желал, чтобы коммандер снова сел на любимого конька. Он нарочно запорол свой финальный удар.

– Вот невезуха! – воскликнул Хайдок и выполнил чистый удар; мяч закатился в лунку. – Лунка моя. Что-то сегодня не ваш день… О чем бишь мы говорили?

– О том, что с Блетчли все в порядке, – решительно сказал Томми.

– Конечно, разумеется. Но вот что интересно… я ведь действительно слышал о нем одну забавную историю… но тогда я как-то и не подумал…

Однако тут, к досаде Томми, к ним подошли поздороваться двое мужчин. Так что все вчетвером они пошли в клуб выпить. После этого коммандер глянул на часы и сказал, что им с Медоузом надо идти. Томми принял предложение поужинать вместе с коммандером.

«Приют контрабандиста» находился в обычном состоянии идеального порядка. Высокий слуга средних лет обслуживал их с профессиональной ловкостью официанта. Такого обслуживания не найдешь порой и в лучших лондонских ресторанах.

Когда слуга покинул комнату, Томми похвалил его ловкость.

– Да, с Эпплдором мне повезло.

– Как вам удалось его заполучить?

– Вообще-то это он откликнулся на объявление. У него были превосходные рекомендации, гораздо лучше, чем у всех остальных соискателей, и он просил очень низкую плату. Я тут же нанял его.

Томми рассмеялся:

– Война лишила нас хорошего ресторанного обслуживания. Ведь практически все хорошие официанты – иностранцы. Похоже, англичане к этой профессии не предназначены природой.

– Слишком услужливая профессия, вот почему так. Английскому бульдогу не идет кланяться и убирать посуду.

Потягивая кофе, Томми невзначай спросил:

– Кстати, что вы там хотели рассказать на поле для гольфа? Какую-то забавную историю о Блетчли…

– Смотрите! Это что еще такое? Из моря бьет свет! Где мой телескоп?

Томми вздохнул. Сегодня звезды были против него. Коммандер ринулся в дом, снова вылетел, осмотрел горизонт, изложил всю систему вражеской сигнализации на подобных участках побережья, существованию которой вроде бы и не было доказательств, и закончил мрачной картиной успешного вражеского вторжения в ближайшем будущем.

– Ни организации, ни надлежащей координации. Вы же сами в самообороне, Медоуз, так что в курсе. При таком командующем, как старина Эндрюс…

Это была накатанная дорожка, любимая мозоль Хайдока. Это он должен был командовать ополчением, и коммандер был решительно настроен при случае выбить полковника Эндрюса из седла.

Слуга принес виски и прочие спиртные напитки, а коммандер продолжал свою песню.

– …и мы до сих пор окружены шпионами – их полно вокруг. Прямо как в прошлую войну – парикмахеры, официанты…

Томми, откинувшись в кресле, изучал профиль Эпплдора, пока тот бесшумно двигался вокруг. Официанты? Кстати, этому парню куда более подходит имя Фриц, чем Эпплдор… А почему нет? Он говорит по-английски прекрасно, но ведь и многие немцы тоже. Они годами оттачивали свой английский в английских ресторанах. И расовый тип сходен. Светловолосый, синеглазый – но их часто выдает форма черепа, да, череп… где он не так давно видел такой череп…

Его мысли довольно кстати пришлись к тому, что только что говорил коммандер.

– И все эти дурацкие формы, Медоуз, которые надо заполнять, все это без толку. Просто серия идиотских вопросов…

– Ну да, – сказал Томми. – Вроде «как ваше имя»? Отвечайте: Икс или Игрек.

Послышался грохот. Эпплдор, идеальный слуга, споткнулся. Мятный ликер выплеснулся на рукав Томми.

– Простите, сэр, – залепетал слуга.

Хайдок взорвался гневом:

– Дурак неуклюжий! Какого черта?

Его и без того красное лицо побагровело от гнева.

«Вот тебе и армейская вспыльчивость, – подумал Бересфорд. – Флот бьет ее по всем статьям!»

Хайдок продолжал ругаться. Эпплдор жалко оправдывался.

Томми почувствовал себя неудобно, но тут, словно по волшебству, гнев коммандера улетучился, и он снова стал по-прежнему добродушным.

– Пойдите, умойтесь. Редкостная дрянь этот мятный ликер.

Томми пошел следом за ним в дом и скоро оказался в великолепной ванной с бесчисленным количеством различных приспособлений, где тщательно смыл липкую сладкую жидкость. Коммандер говорил с ним из соседней спальни. Казалось, он несколько стыдится своего взрыва.

– Боюсь, я малость вышел из себя. Бедняга Эпплдор… Но он знает, что я порой говорю больше, чем имею в виду.