Ил-2 атакует. Огненное небо 1942-го

26 января 1943 года над Ставрополем ветер гнал низкие облака. За ночь грязь припорошило мокрым снегом, и аэродром, который вчера был черным, к утру будто накрыли белой скатертью. Из-за плохой погоды полетов не предвиделось, но вдруг к командиру полка вызвали двоих: лейтенанта Сергея Смирнова и младшего лейтенанта Сергея Слепова – его постоянного напарника в полетах. Смирнов был в длиннополом кожаном реглане, в меховых унтах с галошами; Сережа Слепов – повыше своего ведущего, посветлее волосами, у переносицы веснушки. Несмотря на оттепель, одет был по-полярному: в меховой комбинезон, на голове – шапка-ушанка.

Провожая их взглядами, мы недоумевали: «Неужели боевая задача в такую погоду? И почему тогда именно им? Ведь в полку есть более опытные летчики?»

Смирнов и Слепов долго не возвращались, и мы направились на КП посмотреть, что там происходит. Оказалось, сидят за одним столом с командиром полка. Он называет какие-то пункты, а Смирнов со Слеповым отмечают их у себя на картах.

Орудуя масштабными линейками и транспортирами, они проложили маршрут от Ставрополя до Тихорецка, затем влево на 90 градусов в сторону Краснодара и обратно на свой аэродром. Летчикам предстояло выполнить полуторачасовой полет по треугольному маршруту. Задача – разведка железнодорожных эшелонов на перегонах и станциях.

– Боеприпасы израсходовать по одному из обнаруженных составов, – сказал им командир.

Смирнову и Слепову предстоял трудный полет – и не только из-за непогоды. Было известно, что близко от железной дороги, вдоль которой должны лететь два штурмовика, – в Белой Глине и в самом Тихорецке – поворотном пункте на Краснодар базировались «мессершмитты». К тому же о наших самолетах, летящих вдоль железной дороги, могут сообщить по селектору с любого полустанка, откуда их заметят, а все станции прикрываются сильным зенитным огнем. Своих истребителей для сопровождения штурмовиков из-за плохой погоды не назначали.

Подготовка к полету подходила к концу, когда пропищал зуммер телефона – звонили из штаба дивизии. Командир схватил трубку и кому-то односложно отвечал: «Да… Да… Понятно».

– Для прикрытия выделяют два ЛаГГ-3, – положив трубку, сказал летчикам вмиг повеселевший командир полка. Смирнов и Слепов тоже просияли, да и у всех будто гора свалилась с плеч. Это был сюрприз. Нечасто случается, чтобы двум штурмовикам выделяли прикрытие, да еще в такую погоду: ведь для воздушного боя нужна высота, а ее сегодня нет. Значит, этому полету командование дивизии, а может быть, даже и воздушной армии, придает большое значение.

Смирнов и Слепов заспешили к самолетам, мы тоже выбрались из прокуренного блиндажа на свежий воздух.

– Как по-твоему, – сказал кто-то, – по такой грязище «ястребки» взлетят?

Высказанное сомнение не было беспричинным. Штурмовик Ил-2 был весьма «проходимым» самолетом – он мог взлететь с бомбовой нагрузкой в любую грязь. Истребителям же при раскисшем грунте взлететь было очень трудно: колеса увязали, а при даче полного газа легкий хвост поднимался, самолет низко «кланялся» и лопастями винта рубил землю.

Вот и теперь наша пара штурмовиков пошла на взлет, а истребителей техники все еще раскачивали за крылья и придерживали за стабилизатор, чтобы хвост не отделился от земли. Наконец и «ястребки» покатились с высоко задранными носами и, ко всеобщей радости, оторвались от вязкого грунта. Но сразу же после взлета у одного из ЛаГГов за хвостом потянулась полоса дыма – что-то случилось с мотором. Он пошел на посадку. «Ничего не получится с прикрытием, сейчас и второй пойдет следом за ним», – подумал каждый из нас, но оставшийся один «ястребок» пристроился за штурмовиками и вскоре скрылся за макушками сосен. Смелый парень!

Как ребята рассказали нам позже, взлетев, они пошли на бреющем и вскоре обнаружили сначала один вражеский эшелон, потом другой. Атаковать их они не стали, сочтя цели не такими уж и заманчивыми. Потом на берегу реки Челбас они увидели скопившиеся в лесочке грузовики – фрицы явно загорали без горючего.

Через несколько минут впереди показались крыши домов станицы Малороссийской. На железнодорожной станции летчики заметили несколько эшелонов: рядом с длинной цепочкой цистерн – еще три товарных состава, а на крайний с погрузочной площадки вползают танки… Вот это цель!!!

– Будем бить! – приказал Смирнов.

Пролетев еще немного на малой высоте в сторону Тихорецка, пара развернулась обратно и вышла на боевой курс. Истребитель тоже «оживился»: увеличил скорость, начал носиться сзади «змейкой», будто подгоняя своих подопечных. Перед штурмовиками появились разрывы зениток, замельтешили трассы. Пологое снижение – выпустили залпом «эрэсы», ударили из пушек и пулеметов. Вспыхнула цистерна, полетели щепы с крыши товарного вагона, оттуда вырвался клуб дыма. Высота потеряна. Штурмовики пронеслись над самыми крышами составов и сбросили стокилограммовые бомбы. На большой скорости они вышли из зоны обстрела и снова взяли курс на Тихорецк, но к нему пройти не удалось – немцы вели чрезвычайно меткий и плотный огонь из зенитных орудий среднего калибра. Здесь штурмовиков, очевидно, ждали. Решив, что, чего доброго, еще взлетят «мессеры», от которых одному истребителю не отбиться, летчики отвернули и, доразведав железнодорожную ветку на Краснодар, повернули на Ставрополь – домой!

Над безлюдной кубанской степью летели спокойно: ни зениток, ни войск противника! Да и основное задание – разведка – выполнено успешно: карта покрылась множеством пометок. Но, как рассказывал Смирнов, вскоре его хорошее настроение стало портиться: сплошная пелена низких облаков начала угрожающе темнеть, с каждой минутой полета видимость ухудшалась. С чего бы это? Ведь облака не грозовые, да и час-то ранний… Опасаясь потерять ориентировку, он повернул влево – ближе к железной дороге, чтобы по ней наверняка выйти на Ставрополь. А облака все темнели. Вскоре на горизонте стал различим черный, как тушь, столб дыма. Он, словно гигантский смерч, подпирал пелену облаков и растекался под ними, будто нефть на воде. И там, откуда вздымался этот столб дыма, были видны отблески вспышек, как в сильную грозу. Пожары на войне не диковина, но такого им видеть еще не приходилось. Подвернув поближе, чтобы получше рассмотреть и поточнее определиться, он понял, что это горела станция Малороссийская, да как еще горела! Из-за густого дыма ничего нельзя было рассмотреть. Смирнов включил передатчик, крикнул: «Наша работа!» Самолет Слепова, шедший справа, ответил на это кренами, а лихой истребитель выскочил вперед и крутнул «бочку».

Приземлившись, Смирнов доложил прилетевшему в полк полковнику Гетьману, бывшему уже командиром дивизии, что на станции ими уничтожено четыре эшелона, но он и остальные штабисты восприняли сбивчивый рассказ летчика с улыбкой – ему просто не поверили. Истребитель тоже не сумел доложить об успехе вылета как следует, ограничившись лишь фразой: «Над Малороссийской черно и дым коромыслом!»

Тем не менее пока техники расчехляли штурмовики, готовя их к полетам для ударов по обнаруженным Смирновым эшелонам, курсом на Малороссийскую взлетели два истребителя: разведчики-контролеры. Истребители вернулись как-то очень уж быстро. Летчики доложили: на станции Малороссийской творится что-то невероятное – дым, огонь, взрывы. Близко подойти и что-нибудь рассмотреть им не удалось.

Смирнов заметно повеселел: теперь уж проверять нечего, все ясно. К вечеру, однако, дошли слухи, что с другого аэродрома снова послали разведчика, на этот раз многоместный самолет с фотоаппаратами.

После ужина Смирнов сразу пошел спать, но, только он уснул, кто-то начал тормошить. Открыл глаза – над ним склонился посыльный штаба:

– Вам со Слеповым срочно в штаб!

В штабе находился заместитель Кожуховского, майор Гудименко, работавший как заведенная машина – без сна и отдыха.

– Из штаба воздушной армии получена шифровка, – сказал он. – Срочно требуют подробное описание боевого полета со схемой удара по станции Малороссийской. Вот вам бумага: рисуйте, пишите.

Почти до утра летчики писали отчет о боевом вылете и чертили схему. Гудименко тем временем отстукивал на машинке двумя пальцами препроводительную. Потом прочитал отчет, заставил обоих расписаться и сказал:

– Теперь – отдыхать. В боевой расчет на двадцать седьмое командир приказал вас не включать.

…Шли дни. Разговоры в полку, дивизии и армии о Малороссийской понемногу улеглись. Другие события отодвинули на второй план полет этой пары, закончившийся редким по эффективности результатом. Мы продолжали бить эшелоны, штурмовали засевшие в кубанском черноземе немецкие автоколонны, на дорогах оставались вереницы обгоревших автомашин.

Чтобы не отстать от наступающих войск, со Ставрополя мы перебазировались в Гетьмановскую, потом в Усть-Лабинскую – почти под Краснодар. Летать с этого сильно раскисшего летного поля пришлось очень много, а погода нас по-прежнему не баловала.

Как-то под вечер, когда летчики собрались на командном пункте и ожидали отправки на ужин («Еще один денек стерли», – говорили мы), скрипнула дверь, и мы увидели затянутого в кожаный реглан плотного человека с маузером на боку. С нар посыпались как горох. Вскочили и командир полка с начальником штаба. Никто не ждал, что так внезапно нагрянет командующий 4-й воздушной армией генерал-лейтенант Науменко.

– Кто летал на Малороссийскую? – спросил он строго.

Смирнов выступил вперед:

– Лейтенант Смирнов… с ведомым Слеповым.

– Кто Слепов? – командующий обвел взглядом летчиков, но никто не тронулся с места.

Ответил командир полка:

– Не вернулся с боевого задания.

– Когда?

– Вчера.

Командующий присел на скамейку, разрешил сесть остальным.

– Станция Малороссийская занята нашими войсками, – сказал он. – Я высылал туда комиссию для определения эффективности удара. Сегодня сам летал смотреть. На станции сгорело четыре эшелона: один с горючим, два с боеприпасами, четвертый с танками. Путевое хозяйство настолько разрушено, что за четверо суток, вплоть до подхода туда наших войск, ни один эшелон не мог проследовать в сторону Тихорецка. Войскам достались богатые трофеи. Много эшелонов так и застряло на перегонах… Вот, оказывается, что могут сделать два штурмовика при удачном выборе цели и снайперском ударе. Ведь им попадался не один эшелон, но летчики не стали размениваться на мелочи. Ведущий Смирнов терпеливо искал наилучшую цель и нашел ее…