Иллюстрированный роман

Пандора много слышала про этого философа. Кто-то говорил ей, что Сократ — самый мудрый из афинян, а дядя Анит утверждал, что своими сказками этот безбожник сбивает молодежь с толку. Отец тоже скептически относился к Сократу, утверждая, что он бездельник и болтун, но признавал, что иногда от Сократа можно услышать и разумные вещи. Однако то, что сейчас говорил Сократ, было удивительно и странно. Разговор зашел о законах. А потом, слово за слово, беседа перешла к тому, каким должно быть государство, где будут царить счастье и справедливость.

— Если бы у настоящего философа возникла необходимость взять на себя заботу о государстве, например в какой-нибудь варварской местности, то не сомневаюсь, что он сумел бы создать государственный строй справедливый и прекрасный во всех отношениях. Хотя, конечно, это и трудно… — ответил Сократ Федру на какой-то вопрос.

Пандора заметила, как при этих словах Алексиус вздрогнул и впился взглядом в философа.

Слушатели стали просить Сократа подробнее объяснить это, и он начал долгий основательный рассказ, прерываемый лишь редкими репликами и изумленными возгласами. Начав с таких кажущихся простыми и очевидными понятий, как власть, благо и справедливость, Сократ сумел показать собеседникам сущность этих вещей совершенно с неожиданной стороны. По его рассуждению, выходило, что править должен только тот, кто править не желает, для кого власть — тягость. Именно такой человек сможет по-настоящему понять, что нужно гражданам, о которых он должен заботиться, как пастух об овечьем стаде.

— Ведь врач предписывает больным не то, что пригодно самому врачу, а лишь то, что необходимо больному. В этом и состоит искусство управления и искусство врачевания. Истинный врач, в точном смысле этого слова, не стяжатель денег, а управитель телами…

Сократ продолжал плести паутину слов, увлекая слушателей. Сил сопротивляться его логике и аргументам уже не оставалось, хотя рассуждения его становились все удивительнее и неожиданнее. Сократ полагал, что руководить идеальным государством должны мудрецы и все граждане там будут заниматься лишь тем, к чему у них действительно есть склонность, понять которую поможет мудрый правитель. Самые лучшие и талантливые обязаны стоять на страже такого государства, охраняя и защищая его прекрасные порядки, причем в этом деле не должно быть различия между мужчинами и женщинами, ведь и собаки самки, и кобылицы выполняют ту же работу, что и самцы их племени. Поэтому женщины наравне с мужчинами должны учиться музыке, поэзии и прочим наукам, заниматься воинскими и гимнастическими упражнениями и даже воевать, защищая страну.

Изредка Пандора бросала взгляды то на Алкивиада, то на Алексиуса. Выражение их лиц менялось, но по-разному. Алкивиад, поначалу слушавший Сократа вполуха, увлекся рассказом, перестал коситься на девушку и уже не сводил со своего товарища и учителя восторженного взгляда. Алексиус же наоборот — слушал вначале с большим вниманием и интересом, но постепенно на его лице все чаще стала мелькать скептическая улыбка. Он стал смотреть по сторонам и все чаще поглядывал в сторону Пандоры, словно хотел увидеть ее реакцию на услышанное. Но мысли девушки рассыпались под мощным потоком доводов и аргументов. Она просто не знала, что думать…

А Сократ продолжал свои рассуждения. Он стал размышлять, о том, какой образ жизни подобает стражам. Выходило, что лучшим людям государства следует жить сообща, ничем не владея и проводя жизнь лишь в упражнениях и учебе. Когда же Сократ стал говорить о браках в таком государстве, Пандора совсем растерялась.

— …поэтому лучшие мужчины должны сочетаться с лучшими женщинами, а худшие — с худшими. Задача правителей — организовать это. Например, с помощью жребия, но подстроить так, чтобы при заключении брака человек из числа негодных винил в этом судьбу и богов, а не правителей. Сделать это нужно таким образом, чтобы никто об этом не знал, чтобы не вносить разлада среди граждан…

— Но ведь это подлость! — не выдержал Алексиус.

Все с возмущением и презрением уставились на обнаглевшего слугу.

Сократ кивнул и грустно улыбнулся:

— Возможно… Поэтому я и говорил, что власть — это не благо, а тяжкое бремя и никто в здравом уме не будет ее желать. Но ведь врач ради блага больного может причинять ему боль или предписывать что-то неприятное.

— Да, но у больного есть возможность отказаться от такого лечения.

— И нанести себе вред? Будет ли это разумным и будет ли это благом?

Алексиус долго собирался с мыслями. И наконец сказал:

— Кто, кроме самого человека, может решать, что будет для него благом? Я помню, в самом начале твоих рассуждений ты сказал, что человеку прежде всего нужно познать самого себя…

— Не следует приписывать мне чужих слов. Это написано на стене в храме Аполлона в Дельфах. Но я согласен, что начинать всегда нужно именно с этого.

— И я согласен! — горячо подхватил Алексиус. — Нужно познать самого себя! Понять, что значит быть человеком! Но то, что рассказывал ты, Сократ… Боюсь, это далеко от сущности человека… Скорее, даже противоположно его природе.