Иллюзия бессмертия

— А я давно живу в другом сердце, мой сумеречный бог, — улыбнулась ему Вайолет.

— И мне просто необходимо туда вернуться, потому что без меня оно погибнет.

— Но тогда ты перестанешь быть богиней, утратишь все свои способности и лишишься бессмертия.

— Знаю, — кивнула Вайолет, не испытывая никакого сожаления по этому поводу. — Но таков мой выбор.

Чуть помедлив, она робко попросила:

— А ты позволишь мне кое-что изменить в Тэнэйбре, пока я еще богиня?

Сумрак усмехнулся и снисходительно произнес:

— У тебя на это есть только три удара сердца.

— Мне хватит и одного, — прошептала Вайолет.

— Уверена, что не хочешь остаться?

Вместо ответа девушка лишь улыбнулась и, смежив веки, тихо произнесла:

— Раз…

* * *

Лин, пригревшаяся в объятиях Айта, престала трястись, как маленький зайчонок, и одарину наконец удалось заглянуть в ее лицо. Состояние девочки откровенно пугало ай-тэро. Лин не проронила ни слова с тех пор, как Айт забрал ее у Морганы, и больше всего мужчина боялся, что от пережитого ужаса она перестанет разговаривать совсем.

— У тебя что-то болит, малышка? — осторожно вытирая замурзанное личико дочки, ласково спросил он.

Лин отрицательно качнула головой и еще сильнее вжалась в Айта, словно боялась, что он может исчезнуть.

— Ты не можешь говорить? — тревожно поинтересовался одарин. — Не получается?

Девочка шмыгнула носом, подняла на мужчину свои огромные влажные глазищи и горько всхлипнула:

— Лин просто очень испугалась.

Извечная манера девочки говорить о себе в третьем лице, перенятая у Кейтеро, вызвала у Айта печальную улыбку. Поцеловав ребенка в кончик носа, одарин тихо признался:

— Мне тоже было очень страшно.

Кусая вновь начавшие дрожать губы, Лин вдруг плаксиво выдала:

— Прости меня…

— За что, детка? — нахмурился Айт.

— Я тебя не послушалась. Пошла туда, куда ты не разрешал. Все из-за меня-а… — начав подвывать, замотала головой она. — Сорта покусали страшнюки. А Склизкая Жаба, — наградив Моргану красочным прозвищем, запричитала девочка, — ранила Ири и сделала больно тебе.

— Ну, полно, — успокаивая ревущую белугой дочь, обронил мужчина. — Ничего мне Моргана не сделала. Видишь, я жив и здоров.

Личико Лин жалобно сморщилось, и она горестно прошептала:

— Она забрала у тебя Вайолет.

Вдох застрял у Айта в горле, и черная пустота в груди стала размером с пропасть. Он не ожидал, что будет так больно.

— Ты все не так поняла, малышка… — сипло выдавил из себя одарин. — Я сам отпустил Вайолет туда, где она должна жить.

Лин шумно вытерла рукавом мокрый нос и, перестав реветь, удивленно спросила:

— А где она должна жить?

— В небесных чертогах. Рядом с богами.

Удивленно хлопнув густыми ресницами, девочка разочарованно сникла:

— А почему не с нами?

— Потому что Вайолет теперь Сумеречная Богиня, — выдохнул Айт, надеясь, что девочка перестанет мучить его своими вопросами.

В глазах ребенка замелькали отголоски совершенно разных эмоций, и, напряженно пожевав губу, она неожиданно выдала:

— Стало быть, я теперь могу попросить ее о чем угодно?

Айт озадаченно уставился на малышку, во взгляде которой теперь ширилось что-то алчное и нетерпеливое.

— Нет, не думаю… — невнятно буркнул он.

— Ты же сказал, что она богиня, — упрямо настояла на своем девочка. — А бабуля, когда молится всесильным богам, всегда просит их о помощи. Значит, теперь я могу просить Вайолет о чем угодно.

Обескураженный железной детской логикой, Айт не сразу нашелся с ответом. Поцеловав Лин в макушку, он грустно улыбнулся:

— Полагаю, твои просьбы без внимания она никогда не оставит.

Альньир на груди одарина внезапно стал наливаться густой темнотой, и мужчина, резко отстранившись от испуганно притихшей дочери, тут же позвал Ири и Урсулу.

— Присмотрите за Лин, — попросил он, сжимая в ладони тревожно пульсирующий амулет. — Я не знаю, как долго меня не будет…

— Ступай, — прервала его Урсула, прекрасно понимая, что Темная Мать желает видеть своего стража, и ослушаться ее приказа он не в праве.

— Не волнуйся. С дочкой твоей все будет хорошо. Обещаю.

Благодарно кивнув волшебнице, Айт растворился в пространстве, а старуха, сообщнически прищурив свои ярко-синие глаза, доверительно наклонилась над сложившей лодочкой ладошки девочкой.

— И что это ты уже придумала, егоза? Ну-ка, признавайся. Уж больно лицо у тебя хитрое.

Несколько напряженных секунд Лин просто молчала, нервно кусая губу, а потом пронзительно крикнула: "Получилось" и, оттолкнув Урсулу в сторону, помчалась навстречу женскому силуэту, появившемуся из сияющего серебром облака.

И как ни старалась Первая Одэйя светлого братства держать лицо, у нее все равно не получилось выглядеть бесстрастной. Рука, сжимающая посох, начала дрожать, а глаза заволокло слезами, когда улыбка Вайолет, словно выглянувший из-за туч луч солнца, озарила все вокруг.

— Девочка моя, — прокаркала, как старый ворон, Урсула, бросаясь к появившейся непонятно откуда Фиалке, чье внимание уже целиком было поглощено визжащей от радости Лин.

Малышка без умолку что-то тараторила, целуя сияющую счастьем Вайолет в лоб, глаза и щеки, и взгляд девушки, устремленный на ребенка, говорил больше тысячи слов.