Иллюзия бессмертия

- Нет, Тенюшка, - Урсула почесала ашхара за ухом. – Я тебя очень люблю, но спать сегодня ты будешь в другом месте.

Зверь обиженно заскулил, лизнул стихийницу в нос, а потом прижал ее к постели своей огромной лапой.

- Ну, да, - стала оправдываться Урсула. – Я говорила, что спать с тобой мне нравиться больше, чем с твоим хозяином, но когда это было? Ну, не сердись.

Тень глухо зарычал, отвернул морду и стал обиженно сопеть. Урсула прижалась к нему, обхватывая руками, - Ну, ладно, полежи тут недолго, пока Доммэ не вернется, - жалобно изрекла она, поглаживая блестящую шерсть зверя. Хитрое животное, словно только и ждало этих слов, потому что, радостно дернув хвостом, он растянулся на всю длину, громко фыркая и зевая. Размеренное дыхание Тени, усталость, тревоги и события последних дней сделали свое дело, так и не дождавшись возвращения мужа, Урсула уснула, свернувшись калачиком под теплым боком ашхара.

ГЛАВА 25

Военные генералы и советники неспешно покидали зал совета. Заседание закончилось несколько минут назад, и на часах было далеко за полночь. Доммэ подав знак Треману, сэру Лашу и братьям Гэронам остаться, устало склонил голову на руки, ожидая, пока массивные двери аудитории закроются за последними посетителями. Вытянув из кармана конверт, он протянул его близнецам.

Мужчины переглянулись и подняли хмурые взгляды на императора.

- Я знаю, что вы оба входите в число тех, за кем прошу следить. Я не стал бы вам говорить об этом, если бы не доверял как самому себе, - успокоил их Доммэ. – Арху и сестер не трогайте. В женщине, которая меня вырастила, я никогда не сомневался, а сестры на тот момент, когда моей матери дали яд, были маленькими.

- Я думаю, будет справедливо, если за нами с Лашем тоже будут следить, - Трэман посмотрел на советника безопасности, и тот в ответ согласно кивнул.

- Это будет правильно, владыка, - заявил Лаш. – Мы с советником Грахом ничем не отличаемся от остальных.

- Даже не сомневался, что вы это скажете, - улыбнулся в ответ Доммэ. – Сэр Лаш, никого не впускать в мои покои без особого распоряжения, всех, кто входит, тщательно обыскивать. Любые передвижения императрицы должны сопровождаться усиленной охраной.

- Ты боишься, что на ее величество снова будет покушение? – обеспокоено поинтересовался Трэман.

- Хуже, дружище, - напряженно произнес Доммэ, - Я боюсь, что ее попытаются выкрасть из дворца. Она нужна хозяину мира теней живой.

- Она имеет какое-то отношение к посланию Эрхарда? – изумился советник.

- Прямое, - мрачно заключил император. – Она и есть ключ.

- Может, стоит спрятать ее где-нибудь на время? – предложил Лаш.

- Я не отпущу ее от себя даже на шаг, - отмахнулся от него Доммэ. - Слишком опасно. Уйти из дворца сложнее, чем из какого либо другого места. Я замкнул линии силы. Порталы здесь теперь могут открывать только советники и члены семьи. Все остальные будут покидать Авергард через кордоны охраны. Это все на сегодня.

Советники встали, видя, что император собирается уйти.

- Жду утром со списком, - бросил им владыка. - Я буду в библиотеке. Надеюсь, что нам с Гэронами удастся что-то найти.

Доммэ смертельно устал, но позволять себе расслабляться он не собирался. До рассвета оставалось несколько часов, и он ужасно хотел вымыться и зайти посмотреть на спящую жену. За последнюю неделю он так привык к тому, что она всегда рядом, что те несколько часов, которые он не видел ее, казались вечностью. Это стало какой-то болезненной необходимостью - слышать ее голос, чувствовать, как она дышит, дотрагиваться до нее. Она сама стала для него болезненной необходимостью. Он мечтал просто полежать рядом с ней хоть немного, молча наблюдая за тем, как она спит.

Неслышно войдя в спальню, Доммэ удивился, что Арха не погасила свечи, хотя, возможно, она оставила их намеренно, потому что Урсула было страшно оставаться в темноте. Дойдя до кровати, он, судорожно сглотнув, замер, не в силах отвести взгляда от представшей взору картины. Помянув Арху добрым словом, Доммэ, тяжело вздохнув, сел напротив. Какая же его малышка была красивая… Он мог смотреть бесконечно на эту нежную линию плеч, ломкий изгиб тонких рук, мягкую округлость атласных бедер. Если бы кормилица знала, какая это мука - быть так близко к ней, такой желанной, такой невозможно родной, и бояться дотронуться до нее, то вряд ли так одела бы ее.

Грустно усмехнувшись, император вдруг подумал, что безумно завидует лежащему с ней рядом ашхару. Зверя она полюбила с первого взгляда. А он… Сможет ли когда-нибудь она полюбить его? Какая насмешка судьбы… Еще недавно он говорил ей, что браки заключаются не ради этого нелепого человеческого чувства. И что теперь? Как много он готов отдать, чтобы увидеть в ее глазах хоть намек на то, что он не безразличен ей? Как много… Он страдал, мучился, он хотел ее, хотел до боли в мышцах. Но ему не нужно было больше просто ее тело. Он хотел большего… Всю ее, без остатка… Ее сердце, ее душу… Он хотел, чтобы она его любила.