Иллюзия любви. Киноповесть

Маша, не сказав ни слова, с бьющимся сердцем мчится домой, быстро собирает вещи и ждёт Андрея для разговора.

Вечер. Андрей приходит домой, видит собранные сумки и удивлённо спрашивает:

– Куда-то собралась? Опять по родителям соскучилась?

– Нет. Андрей, меня командируют в Лондон на три дня: там состоится премьера нового фильма Аджая Кумара, и меня приглашают сделать эксклюзивный репортаж. Представляешь, как повезло!

– Да, – мрачно говорит Андрей, и подозрения вновь начинают шевелиться в его душе, – а что это тебе так везёт последнее время?

– Не мне, а нам! Ты представляешь, как рад Сергей! У нашей газеты такой шанс выйти на мировой уровень! Это же класс!

– А почему опять за твой счёт? Ты кто? Леди эксклюзив?

– Ну а кто в нашей газете самый умный, талантливый, непредсказуемый?

– Неужели ты?

– Конечно, я! А ещё я лучше всех знаю английский язык!

– Ладно, Машка, не юли, сознайся лучше, что тебе до смерти хочется в Лондон! – улыбнулся Андрей.

– Какой же ты у меня догадливый, – замурлыкала Маша. – А что тебе привезти из туманного Альбиона?

– Себя, – хмуро ответил Андрей, – причём в целости и сохранности!

– Ой, Андрюшка, спасибо! – подпрыгнула от радости Мария.

Самолёт. Маша пристёгивается ремнём и думает: «А чему это я, собственно, так обрадовалась? С какой стати решила, что это Он прислал мне приглашение?»

Не сомкнув ни на минуту глаз, не открыв книгу, не отвечая на заигрывания соседа, она всё внимание своё, все мысли и чувства фокусирует на одном-единственном ощущении – присутствии Аджая. Она чувствует, как её сердце колотится с такой силой, что кажется, грудь сейчас не выдержит и разорвётся.

Самолёт приземляется в Хитроу; мучительно долго тянутся минуты таможенного досмотра, визового контроля, заполнения деклараций, но вот всё позади. Маша покидает терминал, оглядывается и видит вдали до боли знакомую фигуру.

– Аджай! – кричит она, швыряет сумку и изо всех сил бежит к Аджаю. Он срывается с места, и мчится ей навстречу. Они, задыхаясь от быстрого бега и от счастья, падают друг другу в объятья. Маша начинает плакать, Аджай покрывает поцелуями её руки, лицо, она почти теряет сознание, но прерывистым голосом говорит:

– Я сразу поняла, что это ты! У меня чуть сердце из груди не выскочило! Но почему Лондон?

– Я подумал, что муж тебя не отпустит, если придёт приглашение из Индии, поэтому решил действовать через Лондон! – торопливо отвечает Аджай.

Тесно прижавшись друг к другу, они подбирают Машину сумку. Мария направляется к выходу из аэропорта, но Аджай тянет её обратно:

– Нам сюда.

– Зачем?

– Мы летим в Индию.

– А как же твоя премьера?

– Глупенькая! – смеётся Аджай. – Нет никакой премьеры, это просто был предлог! Всё, чего я хотел – это ты!

– А статья? – не понимает Маша.

– Ну, напишешь что-нибудь, ты же такая талантливая! – улыбается Аджай, и увлекает её в аэропорт.

Индия. Дом Аджая. Вечер. Машина Аджая подъезжает к дому и останавливается. Маша, не выдержав перегрузок, связанных с многочасовым перелётом, дремлет, склонив голову на его плечо. Он правой рукой ведёт машину, а левой бережно и крепко обнимает Машу. Смотрит на неё, вдыхает аромат её волос, нежно проводит пальцем по щеке, целует и ласково говорит:

– Проснись, принцесса, мы приехали!

Маша открывает сонные глаза и улыбается:

– Я так мечтала посмотреть Индию и всё проспала!

Аджай помогает ей выйти из машины и ведёт в дом. Улица ярко освещена фонарями, и Маша успевает увидеть бассейн, теннисный корт, розарий. Окна дома, напротив, тёмные. Аджай вводит Машу в дом, и она застывает в восхищении:

– Какая красота!

Везде, всюду – зажжённые свечи. Толстые и тонкие, большие и маленькие, они горят, наполняя комнату сладковатым ароматом сандала. В центре – низкий столик, сервированный на двоих, вокруг него по ковру разбросаны подушки.

– Да это просто райский уголок! – восклицает Маша.

– И Адам есть, – обнимает её Аджай. – Садись, Маша, тебе надо поесть, еда в самолёте – это просто кошмар.

Они опускаются на подушки друг напротив друга.

– Мне хотелось бы сейчас какое-нибудь национальное блюдо, – оглядывая столик, говорит Маша.

– Самое национальное блюдо – это я! – отвечает Аджай, открывая бутылку шампанского. – Но в этом блюде столько перца и специй, что голодный желудок запросит пощады!

Маша розовеет, берёт бокал с шампанским и отпивает глоток. Аджай, внезапно посерьёзнев, продолжает:

– Маша, то, что я хочу сказать тебе, я ещё никому не говорил. Многие хотели услышать от меня эти слова, но я был нем, как рыба! – Он встаёт, подходит к Марии и преклоняет перед ней колено. Они смотрят в глаза друг другу.

– Маша, эта безрассудная голова с этими вечно взлохмаченными волосами ещё ни разу ни перед кем, кроме матери, не склонялась, и вот теперь… – он наклоняет голову так, что видны вихры на макушке:

– Маша, – голос его звучит глухо, – я очень хочу, чтобы ты разделила со мной печали и радости. Только встретившись с тобой, я понял, до чего бессмысленной была моя жизнь. Эти недели одиночества показались мне пыткой! Ты… согласна? – поднимает он глаза.