Иметь и не потерять

Частники в киосках так и остались частниками, а за пользование торговыми прилавками мы стали брать определенную плату. За короткий срок эти торговые ряды приобрели высокую популярность среди жителей Северска. Продавались там и продукты питания, и одежда, и многие, необходимые в быту товары. Причем в самом людном месте. Без очередей и прочих неудобств. Директором «Сада» стала Нина Владимировна Куянова, до этого работающая в «Луче» менеджером, толковый и деятельный специалист. Она и повела на дальнейшее развитие это направление предпринимательства. Но об этом позже.

* * *

Новые подвижки занимательны. Не стоишь на месте – значит живешь. Но при всем притом я постоянно держал во внимании намечающиеся изменения на общем рынке и как-то заметил, что особым спросом стали пользоваться пластиковые окна со стеклопакетами. Посоветовавшись со своими ведущими специалистами, я решил приобрести импортную линию по изготовлению таких окон. Стал искать, где дешевле. Тут приходит ко мне один из наших северских предпринимателей – Рожнов Максим, и говорит, что уже купил немецкую линию по выпуску стеклопакетов, а две линии на один город будет многовато, и предлагает мне на паритетных условиях смонтировать это оборудование на моих производственных площадях. Все комплектующие изделия: профили, фурнитура, материалы – из Германии, через московских оптовых поставщиков, с которыми у Рожнова были твердые договорные отношения. Да еще и без предоплаты. Подумал, посчитал и согласился. Времени на монтаж ушло немного. Тем более, что я лично контролировал и его, и опытный пуск всей технологической цепочки. И вот первая в области автоматическая линия стала выдавать пластиковые окна со стеклопакетами. Все пошло здорово! От покупателей отбоя нет. Прибыль растет. Но моя удовлетворенная радость оказалась преждевременной.

В конце июля 1998 года мы получили из Москвы три фуры материалов и комплектующих изделий для этой линии стоимостью более миллиона рублей (а курс марки тогда составлял чуть больше трех рублей). Согласно договорным обязательствам, мы имели право рассчитываться с поставщиками не сразу, а по мере сбыта готовой продукции, оплачивая их поставки рублями. Они же гнали в Германию марки.

К двадцатым числам августа мы перевели на счет наших поставщиков требуемую договором сумму (в рублях), рассчитавшись с ними в полной мере. Но деньги тогда перечислялись из банка в банк с большими затяжками, и в Москве получили наш перевод только двадцать пятого августа. К этому моменту курс марки (в один день – «черный вторник») поднялся с трех рублей до пятнадцати. Мы перед поставщиками свои обязательства (финансовые, юридические, по совести, как угодно) выполнили, а им тоже надо рассчитываться с немцами, но уже в марках, стоимость которых повысилась почти в пять раз, а за те деньги, что мы им перечислили, нужное количество марок не купить. Начались разборки. Москвичи стали требовать от нас оплату последней поставки валютой, а в договоре обозначена рублевая сумма, которую мы выплатили. Вот тебе и ни дать ни взять: «сойка в воробьином гнезде». В подобную ситуацию тогда «влетела» почти вся страна. И мой партнер, у которого были свои отношения с поставщиками, предлагает удовлетворить их претензии и вместо одного миллиона рублей выплатить пять! То есть эту огромную сумму должен выплатить я – производство-то на мне!

– Послушай, – говорю я ему, – как ты это себе представляешь? Где мы возьмем пять миллионов? У нас их нету.

– Но они-то оплачивают в марках.

– Ну а мы при чем?

– Ни при чем, но тут такая ситуация, что могут и с автоматами приехать.

– Я не первый год в бизнесе. С автоматами приезжают тогда, когда ты что-то не выполнил, а у нас по договору и по закону все в ажуре. А если и приедут, то вначале на разговор. Пусть приезжают – выясним: кто кому должен и за что должен.

Но Рожнов продолжал настаивать на своем, мотивируя тем, что до нелицеприятных разговоров доводить нельзя. Я не уступал.

Как учредитель, а вначале и собственник Рожнов имел юридическое право подписи протокольных решений и соответствующих им документов. Он (без моего согласия) взял печать, поехал в Москву и подписал там официальный протокол о том, что мы обязуемся оплатить поставленные материалы и комплектующие изделия марками. А это уже все – против такого документа возражать бесполезно. У меня, поскольку я руководитель производства, возникает огромная задолженность – помимо выплаченного миллиона нужно отдать еще четыре! И этот «черный вторник» проходит по моей собственности «горячим утюгом». Мне ничего не остается делать, как продать свой контрольный пакет на стеклопластиковое производство, включая оборудование, то есть «с потрохами», чтобы рассчитаться с новоявленным долгом. И я это сделал. Купил его у меня Перхун Аркадий Николаевич. Я от этой сделки ничего не заработал – все было отдано москвичам. А позже Перхун выкупил у Рожнова и его часть.

2