Иметь и не потерять

А на следующий день Таня сама позвонила мне и заявила, что согласна на развод. Еще через два месяца мы расторгли брак. Об условиях развода мы без особых трений договорились. Я стал жить в коттедже, Таня осталась в квартире. А еще через месяц ко мне переехала жить Лиза и в скором времени заявила, что беременна. Столько лет я надеялся услышать это ошеломляющее, бьющее сладостным фонтаном в душу, известие! И вот – свершилось! Я стану отцом! Ну как тут не закрутиться в ободряющем вихре жизненных надежд? Я и закрутился. И не только по бизнесу, но и в общественных делах, и от нашего областного «Союза предпринимателей» был избран делегатом первого «Всероссийского съезда представителей малых предприятий».

Кремль. Большой зал Дворца съездов, сияющий в позолоте. Радостные, одухотворенные лица. После всевозможных докладов и прений выступил Ельцин, как всегда, азартно, многообещающе, захватывающе. Аплодисменты, аплодисменты. Как когда-то писали наши газеты – переходящие в овации. После – шикарный фуршет. Разговоры по обмену опытом. Обмен адресами. Договоренности о возможном сотрудничестве.

Вернулся я в Северск с ободренными чувствами и радужными мыслями, не предвидя, что всего через пару лет грянет все обрушивающий дефолт, который проникнет во все уголки нашего хозяйства и коснется меня лично.

* * *

Общения на съезде, важные договоренности как бы наполнили меня новой энергией. Ничуть не оставляя без внимания бизнес, я вновь стал членом правления «Союза предпринимателей» и вскоре выступил инициатором создания нашей юридической группы. Мы начали давать бесплатные консультации по предпринимательству и со временем поднялись до заметных и влиятельных людей в городе. А еще через некоторое время выдвинули своих кандидатов в городскую думу и прошли блоком – четыре человека стали депутатами, в том числе и я. Меня и раньше узнавали на улицах, здоровались, а тут мой авторитет и вовсе взлетел на солидную высоту. Не лукавя скажу, что это общественное признание ложилось бальзамом на душу, льстило и не только добавляло отрады, но и заряжало особой энергией, двигая к еще большей активности.

3

Зимой Лиза родила мне дочь, которую мы назвали Дашей, и трудно что-либо сказать о тех чувствах, которые охватили тогда меня, поскольку все потонуло в разливе одухотворенной радости. Она, эта радость и носила меня на своих воздушных крыльях. Казалось бы, вот оно, настоящее счастье! Чего еще ждать от жизни? Но мы не в силах угадать, что нас ожидает за чертой осмысления.

В хлопотах о семье, создании для Лизы и дочери комфортных условий бытия, в бизнесе, выполнении депутатских обязанностях пролетело холодное время, затуманились дали от наплывающей с южных краев теплоты. И как-то исподволь, легкими накатами на мою радужную осветленность стали наслаиваться некоторые противоречия в отношениях с Лизой. Она оказалась чрезвычайно эмоциональной, и убедить ее в чем-то своем было невозможно, а такой человек в семейной жизни тяжел, ибо слышит только себя. К тому же у нее открылись неизвестные мне ранее увлечения магическими ритуалами. Всякие там «присыпки-притруски», нашептывания, наговоры-заговоры, бабки-дедки. Не раз я обнаруживал скрытные ее действия в этих смутных делах. На что она не давала какого-либо вразумительного ответа, а лишь наивно улыбалась.

Как-то прихожу домой, а в каждой комнате горят по углам свечи.

– Что это? – спрашиваю.

– А это к деньгам, – ласкаясь, шепчет она. – Чтобы они никогда у нас не выводились. Примета есть такая.

– У меня тоже есть своя примета по этому поводу, – говорю ей полушутя-полусерьезно. – Работать надо.

Тут же отстранение, надутые губки, обида.

Надо сказать, что сама Лиза никогда и нигде не работала, но это ее ничуть не смущало, и она не раз и не два поучала меня, как надо жить, что делать. «Наводила» на ум-разум, причем настойчиво, безапелляционно, с бурным проявлением ненужных эмоций, хотя все ее доводы не имели под собой никаких реальных оснований. Моего же голоса она и слышать не хотела. Все эти ненужные всплески неуравновешенного характера быстро выводили меня из состояния психического равновесия, отрицательно сказываясь и на моем здоровье и на результатах работы. Я даже начал потихоньку глотать успокоительные таблетки.

Дальше – больше, при малейших противоречиях Лиза стала закатывать истерики. Да такие, что после них падала на кровать и отлеживалась, не разговаривая и день, и два.