Имя

Единственный проход к Северной был возможен только через служебную дверь, находившуюся на Лоскутной. Она всегда усиленно охранялась, но являлась единственной возможной связью этой станции с оставшейся частью метро, а недоброжелательных гостей и вовсе не наблюдалось, так что заваливать ее точно не было смысла. Но чтобы ей воспользоваться, было необходимо разрешение от Хромого – старика с седой бородкой, но весьма крепкого как внешне, так и внутренне. Он держал кулак над столом все время, готовый ударить при любой опасности, если это понадобится. Как я помню, он всегда был суровым человеком, но насилие ненавидел, так же, как и курение. Именно поэтому на его станции было запрещено курить – сигареты не доставлялись, а иного пути достать их попросту не было, так как все адекватные ходы на поверхность заблокированы, а оставшиеся не стоят вылазок ради обычного табака, да и то искусственного. А вообще, Хромой просто боялся пожара на станции, тем самым ограничив использование огня по максимуму. Здесь даже был собран боевой отряд из десяти человек – настоящие подготовленные бойцы, тренирующиеся и держащие себя в форме каждый день. Правда, я не понимал необходимости в них сегодня, раз эта станция стала обособлена от всего – даже от улицы и мародеров. Но видимо, так старику просто-напросто было спокойнее. Я помню, когда еще служил здесь – ситуация была совершенно иная: Хромой вел открытую войну с убийцами-соседями, а также постоянно отправлял меня на поверхность за припасами. Я был лучшим сталкером, а Армия был лучшим солдатом. Но со временем бесконечные стычки вымотали и жителей, и самого Хромого, поэтому было принято решение взорвать прилегающие туннели, чтобы закончить этот безумный хаос. А затем и мои вылазки было приказано прикатить, выживая лишь за счет лазутчиков и местных торговцев, жаждущих наживы, ради которой можно жертвовать и жизнью. Именно тогда нас стали отправлять к Алите, которая наоборот, только поощряла наши методы и желания, отчего со временем мы с Армией решили мирно уйти с Лоскутной. Хромой даже не стал возражать, правда, потеря своей правой руки стала для него серьезным ударом. Честно сказать, я не понимаю, почему Алита отправила именно меня идти по метро, взяв удар на себя. Ведь Армия подходил на эту роль куда лучше. Но спрашивать лишний раз себе дороже, так что нужно просто сделать дело и покончить с этим.

– Я краем уха слыхал, зачем вы здесь. Думаешь, начальник одобрит очередную войну?

– Будем надеяться. Уверен, что после нас лишнего шума от соседей поубавится.

– Ну, смотри сам. Сегодня старик в настроении. Если предложит выпить – полдела уже сделано. Я же сам с удовольствием бы размялся с этими уродцами, поэтому если что, ты мне маякни.

– Я спрошу у начальника, Моряк.

– Не-не, он ни в жизнь меня не отпустит. Ты же меня знаешь – я не подведу. –Я не хотел рисковать бывшим товарищем и подставлять Хромого, поэтому и не стал наседать.

– Хорошо, не переживай на этот счет.

Мы подошли к двери начальника станции. Около нее на раскладном стульчике сидел охранник с местным короткоствольным автоматом и похрапывал. Моряк дал ему легкую пощечину – тот моментально проснулся и встал по струнке.

– Ну ты дембель, а. Скажи спасибо, что начальник не увидел.

– Прошу прощения, капитан Моряк! Больше не повторится!

– Вольно, идиот. Пойдем, Немец.

Мы постучали и ничего не услышав в ответ, вошли внутрь.

Помещение походило на самый обыкновенный кабинет до войны: широкий, с диваном в одном углу, с электрическим светом и деревянным столиком в другом: настольная лампа над столом, освещавшая открытую бутылку рома, один наполненный бокал и пачку старых сигарет. Свет частично падал и на сидящего: Седой старик в почтенном возрасте, бывший вояка, прошедший многое. Роста он был богатырского, но из-за проблем со здоровьем и старости, он всегда ходил согнувшийся в три погибели с тростью, хотя даже это не мешало ему смотреть на нас свысока. Его руки, все в морщинах и шрамах, лежали на каких-то мятых бумагах и папках, что отблескивали в холодном свете. Сам он молча смотрел в стол и не обратил на нас никакого внимания.

– Ладно, я эт…Пойду, а ты тогда мне сообщи, как закончите. –Моряк, заманчиво наблюдая за бутылкой, развернулся и захлопнул за собой дверь.

– Товарищ начальник! Я к вам с просьбой. Гонец, что недавно был здесь, должен был отдать папку со всей информацией. Вы получили ее?

Хромой все так же продолжал неподвижно сидеть.

– Товарищ Хромой, Вы меня помните?

Его челюсть медленно начала двигаться. Мне стало ясно, что вчера он осушил такую же бутылку алкоголя и сейчас его одолело желание выпить обычной воды. Я обвел взглядом помещение и нашел графин с “чистой артезианской”. Налил ее в чистый стакан и подал старику. Он аккуратно взял его и с осторожностью начал пить. Поставив стакан на стол, он выдохнул и глаза его ожили. Хромой посмотрел на меня и сказал: