Имя на борту

Другой пример. Корабль «Старый дуб» был спущен 9 апреля 1709 г. в день Пасхи, но, как видим, получил название, не связанное с этим религиозным праздником, оно также взято из упомянутой книги [9].

Построенные в Воронеже яхты «Святая Екатерина» и «Святая Наталия» были названы в честь членов императорской семьи: племянницы Петра I дочери царя Ивана - Екатерины Ивановны - и матери царя - Наталии Кирилловны Нарышкиной. Эту версию подтверждают последующие названия, присвоенные царским яхтам, которые, будучи «семейными» судами, носили имена ближайших родственников царя.

Таким образом, уже среди первых судов Азовского флота Петра I стали появляться две группы названий: престижные, характеризующие воинственные или приоритетные качества судов («Принципиум», «Безбоязнь», «Благое начало», «Сила», «Цвет войны», «Лев», «Единорог», «Скорпион», «Флаг» и т. д.), и религиозные («Апостол Петр», «Апостол Павел», «Святая Екатерина», «Святой Марк», «Святой Матвей» и пр.).

Среди первых названий судов Петра I появились и имена античных мифологических богов, а также библейских силачей - «Меркурий», «Геркулес», «Самсон». Царь, стремясь к созданию мощного государства, развитию торговли, впервые, нарушив суровые законы русского христианства, ввел словесную аллегорию в названия кораблей. Стали появляться названия грозных явлений природы - «Гром», «Молния», «Струс», «Громовая стрела», «Ветер», «Вулканус» и т. п.

В названиях петровских кораблей «Азовского периода» выделяются всего лишь два класса, в которых проявляется соответствие назначения и имени судна.

Первый класс - бомбардирские корабли, предназначенные для обстрела крепостей мощными бомбами при штурме. В связи с их большой поражающей мощью корабли были названы «Гром», «Молния», «Громовая стрела», «Бомба», «Страх». Два корабля имели кажущиеся дисгармоничные названия: «Агнец» (ягненок - символ кротости, покорности) и «Миротворец». Но скорее всего они отражали присущее Петру стремление к шутке (и даже к шутовству), не покидавшее его и в дни войны: последние два имени построены на шутливом противопоставлении миролюбивого названия корабля и его огромной огневой мощи.

Второй класс судов - брандеры, предназначенные для поджога судов противника. В их названиях «Вулканус», «Феникс», «Сулемандр» заметна лексическая гармония. Все названия связаны с огнем, обжигающим действием («Сулемандр» - саламандра; известен вид земноводных, так называемых «огненных» саламандр, у которых выделения кожных желез ядовиты, вызывают гибель животных и ожоги рук).

Большую группу составляют странные и порой нелепые названия, например «Три рюмки», «Стул», «Отворенные врата», «Виноградная ветвь», «Мяч», «Журавль стерегущий», «Гранатаполь», «Заячий бег» и др. Эти названия никак не подходят к судам, а тем более к военным кораблям. Чем же объяснить их появление и в таком изобилии? Историк кораблестроения «Азовского периода» С. Елагин так объясняет их происхождение: «В числе изданий царствования Петра Великого находится книга под названием «Symbola et Emblemata», напечатанная в 1705 г. в Амстердаме. Она заключает в себе слишком 800 различных изображений с девизами, изложенными на 9 языках, в том числе и на русском. По просмотре этой книги видно, что все названия наших азовских судов с их девизами взяты из этого курьезного собрания» [9]1. [1 Согласно свидетельству В. С. Драчука [7] книга «Символы и эмблематика» была переведена и издана в 1705 г. по приказу Петра I с целью облегчить решение геральдических вопросов при составлении русских гербов. На титульном листе книги изображен юный царь Петр I в доспехах, окруженный геральдическими эмблемами и девизами, а ниже написано: «Символы и эмблемата указом и благоповедении… Петра Алексеевича… напечатаны».]

Объяснение этому феномену может быть только одно: отсутствие весомых побудительных причин для присвоения престижных имен кораблям. Петру I явно еще не хватало боевых дел и событий для наименования своих судов, а называть корабли поголовно (включая мелкие и брандеры) всеми святыми он не счел возможным с точки зрения церковной этики. И вот подвернулся под руку «справочник», где была масса эмблем, названий, девизов. Среди них были и достойные, но большинство нелепых, забавных и необычных. Учитывая веселый нрав царя, любовь к соленой, порой грубоватой шутке, можно предположить, что он, будучи в то время еще молодым, не преминул воспользоваться этим «справочником».

Возможно, прямым влиянием книги «Символы и эмблематика» объясняются и многочисленные варианты названий одного и того же судна, встречающиеся в документах на разных европейских языках, например корабль «Благое начало» имел еще и такие названия: «Благое начинание», «Гут анфанген» (нем.), «Гут бегин» (англ.), «Десель бегин» (голл.), а корабль «Безбоязнь» - «Сундербан» (нем.), «Сондерфрес» (англ.), «Онберфрес» (голл.). Поскольку в кораблестроение были вовлечены мастера разных национальностей, при составлении документов, видимо, каждый писал название судна на своем родном языке.