Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой

Все так и вышло, как я того хотела. Позвонила Босенко в 4 часа, Семен сказал, что я ждала с часу и ушла только что в поликлинику. Я осталась, несколько некрасиво по отношению к Босенке, но спокойно для меня, хотя глупо – несчастная я страус. ‹…›

Ленуся!

Все то же 27 февраля 1995 г. Какой длинный день, хотя сейчас уже вечер. ‹…› Сейчас каждый новый человек для меня – маленький шок. Поэтому до конца апреля я никого не хочу искать себе в постоянные помощницы, все сначала надо объяснять, показывать, рассказывать новому лицу. Сейчас с домом более или менее справляюсь: Семен на диете, спохватился! Уже влезает в свой черный костюм, в тобою привезенный – еще нет. Но похудел.

Только-только раздался звонок из Мюнхена. У Вениамина Блаженных вышла там большая книга, какой-то Иван Иванович звонил, просят приехать меня и Семена на презентацию. Слава Богу, книга вышла у Айзенштадта солидная, я так рада, Леночка. Он истинный поэт, слава Богу. Ивану Ивановичу я объяснила наше неподвижное положение – возраст, моя болезнь (о душевной, конечно, не говорила). Они хотят что-то на магнитофон записать от Семена и меня. Это – с радостью.

Опять с завтрашнего дня начнется уплотненное время – верстка твоя, мое «закнижье». Но на этой неделе, как только отправлю письмо, напишу Айзенштадту. Надо ему написать такое письмо, чтобы могли прочесть на вечере – на презентации. Это должна быть емкая статейка, короткая, но не глупая. ‹…›

156. Е. Макарова – И. Лиснянской 2 марта 1995

2.3.95

Мамик, у меня очень хорошее настроение. Израильская весна проникает в самую душу – и цветно, и тепло, и радостно как-то по-детски. Интересно, вот всю эту неделю день и ночь я читала по-чешски журналы мальчиков, переводила их тексты, где они, как мы в интернате, измеряли друг другу уши сантиметром, и все их распри так напомнили мне интернатско-туристские, и их романы с продолжениями про золотоискателей и изобретателей. Мальчик Миша Краус уже отправлен (после 8-го номера журнала) в Освенцим, а роман с продолжением в каждом номере остался… И вот я это все читаю, отмечаю кусочки для каталога, рисунки, определяю имена мальчиков и соответствие их имен кличкам (я определила 60 имен + кличка каждого, это почти невероятно) – и вот при этом у меня хорошее настроение. Я злюсь и негодую – ну за что их! – при этом внутри у меня покой.

Вчера с Леной Кешман мы подробно расписали план каталога. Это мне очень помогло увидеть все, чего недостает, что я должна заказать в разных странах (фотографии, негативы и пр.). Я выслала шведам план каталога и дизайна, он им очень понравился. При этом они, конечно, и вообразить не могут, сколько дней работы стоит за любым маленьким кусочком информации. Главное – успеть к середине мая. Но если работать так, как мне удалось в эту неделю, справлюсь. ‹…›

157. И. Лиснянская – Е. Макаровой 3–5, 7, 11 марта 1995

3.3.1995

Леночка! ‹…› всех парализовал вчерашний день – убийство Листьева – все с этим связанное. А связано все. Было много высказано предположений: желание запугать журналистику-телевидение, сращение власти с мафией и т. д. и т. п. Телевизионщики думают, что они подымут все население – Листьев был любимцем телезрителя. Одного они, по-моему, не учли: полстраны стало коммунистическо-фашистской. А та половина обывателей с разными уклонами, любящая Листьева, теперь очень поредеет: еще бы – шел человек с работы с портфелем, убили, а в портфеле полторы тысячи долларов и миллион нашими деревянными. Кому это из нищих понравится? И вот еще какой догадки ни у кого не возникло. Мне кажется, после ареста Веденкина фашистская мафия показала: мы сильны, видите, вот и нет вашего «демократического», новоизбранного президента телекомпании в живых. Это – ответ, рассчитанный на ужесточение всего. А эти с телевизоров: «возьмемся за руки, друзья». Если цитировать тебя, то давно уже все взялись за руки и пошли в разные стороны по радиусам, исходящим от самого дьявола. ‹…› Ленусенька! Теперь мне надо еще собираться с ручками, зажигалками, главное – с лекарствами. Зажигалки здесь есть. Прошу тебя с Аликом пришли мне вот такие ручки штуки 3–4, все уже исписала. И еще, трудно, но если сможешь, лекарства. ‹…›

4.3.1995