Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой

Я как-то тут купила в коптской церкви музыкальную игрушку – что-то вроде арфы, вместо струн нитки, и к ней приделан маленький барабанчик, – шла и наигрывала. Дошла до монастыря, где живут больные дети. Смотрю, идет парень и тащит за собой трех дебилов. Ну, я стала им играть на моем игрушечном инструменте, и так, под эту не шибко разнообразную мелодию, дети дебильные без скандала взобрались на гору, даже улыбались они такому внезапному явлению, хорошо им стало. Потом я с ними распрощалась и пошла в монастырь передавать письмо какой-то Наталье, московской реставраторше икон, которая стала монахиней. Выяснилось, что монахиня тяжело больна, не встает с постели. Я влезла на гору (ту же самую, только в монастырских стенах), дошла до монахининой кельи. Наталья эта долго не открывала, потом появилась на пороге, женщина лет 40-ка, худая, в пуховой шали, глаза блестят ремарковским туберкулезным блеском. Отдала ей письмо, и, пока она его читала, я бренчала на своей игрушке. И тут монахиня вскинулась на меня за игрушку – это от эфиопов! Ну и что, хотя это от коптов. Они похожи. Вдруг она улыбнулась, рассиялась, и говорит, письмо плохое, а вы меня спасли. Ну уж! Да, я в первый раз встала, и ваша эта музыка… сердце радует… Теперь я буду жить. И подает мне яйцо из светло-розового камня, а на нем оранжевое солнце. Подарок! А я ей подарила свою арфу. Она выполнила свое предназначение. Зачем она теперь мне?! Так мы расстались с монахиней, и я пошла домой с каменным яйцом в руке, а она осталась с моей арфой. Да, она мне еще крест подарила. Кто-то, наверное, и на этот крестик объявится. Вещи притягивают.

Наш фильм про Мауд (любовь, Треблинка), который мы снимали 2 года тому назад (ты его не видела, он есть у меня уже и по-русски), получил золотой приз на международном фестивале документальных фильмов в Америке. Так что наградили.

В среду 15-го я открываю выставку 93-летнего художника. Каталог пришлю позже. Он по-английски, но язык простой, ты осилишь. Нет – посмотришь картинки. Такая стезя. С этой выставкой одни волнения, но все – организационного характера, то есть преходящие и проходящие. Такого рода беспокойства одолимы. 15-го они закончатся. Точно так же, как и с Фридл – те закончились раньше, 25 октября. Остальное постфактумно. Не знаю, писала ли я тебе, что уже известно расписание выставки, 2003 год включительно (Нью-Йорк). В Ватикане тоже будет. Получила письмо от какого-то транспортного агентства из Японии – японцам, увидевшим выставку в Вене, она так понравилась, что они обратились в транспортное бюро с просьбой включить это в туристический план по Европе как один из пунктов. Типа – собор Святого Витта – выставка Фридл Дикер-Брандейс. Уже есть французское издательство для парижской выставки.

Я постепенно (в мыслях) погружаюсь в следующую книгу для Лондона – о еврейской интеллектуальной элите Европы. Ее идеи, философия, взгляды на прошлое и будущее. Мало времени – через 4 месяца она должна быть написана и переведена на английский. Это страшный напряг мозгов. От одной только мысли голова болит. Но Сережа поможет. И мы еще одного парня взяли, для организации материала в компьютерной базе данных. Ну вот, я опять скатилась к планам. Пора закругляться.

Мамик, вот скоро мы окажемся в другом тысячелетии. Это и впрямь забавно. Оказались мы поколением на сломе тысячелетий. Этим не стоит особо озадачиваться. Созвонимся еще и в этом! И поздравимся устно. Целую. Лена.

253. И. Лиснянская – Е. Макаровой 18, 22, 28, 30–31 декабря 1999

18 декабря 1999