Имя ветра

Симмон расхохотался. И даже Вилем скупо улыбнулся.

– Ну а что? – осведомился я.

– Элодин никого ничему не учит, – объяснил Сим. – Ну, разве что эксцентричности для продолжающих.

– Ну, должен же он что-то преподавать! – возразил я. – Он же магистр, разве нет?

– Сим прав. У Элодина дома скучно, – Вил постучал себя по лбу.

– Не все дома, – поправил Симмон.

– Не все дома, – поправился Вил.

– Ну, он выглядит немного… странным, – согласился я.

– Да, ты действительно весьма наблюдателен, – сухо сказал Вилем. – Неудивительно, что ты попал в арканум в столь нежном возрасте!

– Полегче, Вил, он же тут провел чуть больше оборота!

Симмон обернулся ко мне:

– Лет пять назад Элодин был ректором.

– Элодин?! – я не сумел скрыть недоверия. – Но он же так молод, и к тому же…

Я осекся, не желая произносить вслух первое, что пришло мне на ум: «сумасшедший».

– Необычайно талантлив, – закончил за меня Симмон. – И не так уж он молод, если принять во внимание, что в университет его приняли, когда ему едва исполнилось четырнадцать.

Симмон посмотрел на меня:

– В восемнадцать он уже стал полноправным арканистом. Потом он еще несколько лет остался в универе гиллером.

– Гиллером? – переспросил я.

– Гиллеры – это арканисты, которые остались при универе, – пояснил Вил. – Они в основном преподают. Вот знаешь Каммара из фактной?

Я покачал головой.

– Высокий, весь в шрамах, – Вил указал на половину своего лица. – Одноглазый.

Я мрачно кивнул. Каммара трудно было не заметить. Вся левая половина его лица представляла собой сплошную сетку шрамов, которые расходились в разные стороны, оставляя пролысины в черной шевелюре и бороде. Поверх пустой левой глазницы он носил повязку. Он был живым примером того, как опасна может быть работа в фактной.

– Ну да, я его видел. Так он полноправный арканист?

Вил кивнул:

– Он главный помощник Килвина. Он преподает сигалдри новичкам.

Сим кашлянул:

– Так вот, я говорю, что Элодин был самым молодым студентом за всю историю, самым молодым арканистом и самым молодым ректором.

– И все равно, – сказал я. – Нельзя не признать, что немного странно выбирать такого человека ректором.

– Он такой не был, – сдержанно возразил Симмон. – Это было до того, как все случилось.

Видя, что он молчит, я спросил:

– Что – «все»?

Вил пожал плечами:

– Что-то. Об этом никто не говорит. Его посадили в Череповку и держали там, пока у него мозги более или менее не встали на место.

– Не хочется мне об этом думать, – сказал Симмон, нервно ерзая на стуле. – Ну, то есть один-два студента сходят с ума каждую четверть, верно? – Он взглянул на Вилема: – Слихта помнишь?

Вилем угрюмо кивнул.

– Такое может случиться с любым из нас.

Ненадолго воцарилось молчание. Оба они прихлебывали выпивку, глядя куда-то в пространство. Мне хотелось расспросить их поподробнее, но я видел, что это больная тема.

– Как бы то ни было, – вполголоса сказал Сим, – я слышал, что его из Череповки так и не выпустили. Я слышал, что он сбежал!

– Ну, – сказал я, – ни один арканист, стоящий своей соли, не даст держать себя взаперти! Так что это неудивительно.

– Да ты там бывал хоть раз? – спросил Симмон. – Она нарочно построена так, чтобы держать взаперти арканистов. Сплошной усиленный камень. Обереги на дверях и на окнах… – Он покачал головой. – Просто не представляю, как оттуда можно выбраться, даже если ты магистр.

– Это все мимо дела, – твердо сказал Вилем, заставляя нас вернуться к теме. – Килвин тебя позвал в фактную. Произвести на него впечатление – твой самый надежный шанс сделаться ре-ларом.

Он обвел взглядом нас двоих.

– Согласны?

– Согласен, – ответил Симмон.

Я кивнул, но колесики у меня в голове стремительно крутились. Я думал о Таборлине Великом, что знал имена всего на свете. Думал об истории, слышанной от Скарпи в Тарбеане. Об арканистах он не упоминал – только об именователях.

И об Элодине, магистре имен, и о том, как бы найти к нему подход.

Глава 45 Интерлюдия. Кабацкая история

Квоут махнул рукой, Хронист протер кончик пера и потряс рукой. Баст от души потянулся, не вставая с места, заведя руки за спинку стула.

– А я уже почти и забыл, как быстро все это произошло, – задумчиво сказал Квоут. – Это, похоже, и были самые первые истории, которые стали рассказывать обо мне.

– Они и теперь ходят по университету, – сказал Хронист. – Я слышал три разных версии истории о том, как ты читал лекцию. И о том, как тебя выпороли, тоже. Это после этого тебя прозвали Квоутом Бескровным?

Квоут кивнул:

– Наверное, да.

– Реши, раз уж мы начали задавать вопросы, – застенчиво сказал Баст, – мне было бы интересно: отчего же ты не попытался отыскать Скарпи?

– Ну а что я мог сделать, Баст? Вымазать лицо сажей и отважно устроить ему ночной побег? – Квоут коротко, невесело хохотнул. – Его же арестовали за ересь! Все, что я мог, – это надеяться, что у него и в самом деле есть друзья среди церковников.

Квоут перевел дух.

– Однако самая простая причина – пожалуй, и наименее приятная. Правда в том, что я жил не в сказке.

– Знаешь, Реши, кажется, я тебя не понимаю, – сказал озадаченный Баст.