Имя ветра

Куда более пугающим, чем сами разрушения, оказалось то, что в мастерской не было ни души. Я еще ни разу не видел, чтобы в мастерской было пусто. Я постучался в кабинет Килвина, заглянул внутрь. Никого. Ну да, логично. Килвина нет, вот и некому уборку организовать.

На то чтобы доделать излучатели, потребовалось на несколько часов больше, чем я рассчитывал. Травмы мешали сосредоточиться, а с перевязанным большим пальцем рука сделалась немного неловкой. Как и почти всюду в артефакции, для этой работы требовалось две искусных руки. И даже такое мелкое неудобство, как забинтованный палец, создавало серьезные препятствия.

Однако мне все-таки удалось доделать излучатели безо всяких неприятных происшествий. Я как раз собирался их испытать, когда в коридоре послышались шаги Килвина. Тот бранился по-сиарски. Оглянувшись через плечо, я успел увидеть, как он входит в свой кабинет в сопровождении одного из гиллеров магистра Арвила.

Я закрыл вытяжной шкаф и направился к кабинету Килвина, внимательно глядя под ноги, чтобы не поранить босую подошву. В окно мне было видно, что Килвин размахивает руками, точно крестьянин, гоняющий ворон. Руки у него были обмотаны белыми бинтами чуть ли не по самые локти.

– Хватит! – сказал он. – Я и сам вылечусь!

Гиллер поймал Килвина за руку и принялся поправлять повязки. Килвин отобрал у него свои руки и поднял их повыше, так, чтобы тот не смог дотянуться.

– Лхинсатва! Я сказал «хватит», значит, хватит!

Тот что-то ответил так тихо, что я не расслышал, но Килвин снова замотал головой:

– Нет! И хватит с меня ваших зелий! Я и так слишком долго спал.

Килвин жестом позвал меня в кабинет:

– Э-лир Квоут! Мне надо с вами побеседовать.

Не зная, чего ожидать, я вошел в кабинет. Килвин бросил на меня угрюмый взгляд.

– Взгляните-ка, что я нашел после того, как пожар был потушен! – сказал он, указывая на ком черной ткани на своем рабочем столе. Килвин аккуратно приподнял ткань за уголок забинтованными пальцами, и я опознал обугленные останки своего плаща. Килвин резко встряхнул их, и наружу вывалилась моя ручная лампа, которая неуклюже упала на бок и покатилась по столу.

– Мы ведь с вами говорили о вашей воровской лампе не далее, как два дня назад! И вот сегодня я обнаруживаю ее валяющейся там, где любая сомнительная личность могла ее присвоить!

Он, насупясь, уставился на меня:

– Что вы можете сказать в свое оправдание?

Я разинул рот:

– Простите, магистр Килвин! Я… Меня же унесли…

Он, все так же хмурясь, бросил взгляд на мои ноги:

– А почему вы необуты? Даже э-лиру должно бы хватить ума на то, чтобы не расхаживать босиком в подобном месте! В последнее время вы ведете себя чересчур неосмотрительно. Я огорчен.

Я принялся было лихорадочно подыскивать оправдания, но тут угрюмое лицо Килвина внезапно расплылось в улыбке.

– Да что вы, что вы, я просто пошутил! – мягко сказал он. – Я вам очень благодарен за то, что вы сегодня спасли из огня ре-лара Фелу.

Он протянул было руку, чтобы похлопать меня по плечу, но вспомнил про повязки и передумал.

Я весь обмяк от облегчения. Взял в руки свою лампу, повертел ее. От огня она, похоже, не пострадала, и костная смола ее тоже не разъела.

Килвин достал небольшой мешочек и выложил его на стол.

– Все это тоже было у вас в плаще, – сказал он. – Очень много всего. Ваши карманы набиты, как мешок лудильщика.

– Я смотрю, вы в хорошем настроении, магистр Килвин, – осторожно заметил я. Интересно, что за обезболивающее дали ему в медике?

– Ну да! – жизнерадостно ответил он. – Знаете поговорку: «Чан ваэн эдан котэ»?

Я попытался было разобрать ее:

– «Семь лет»… А что значит «котэ»?

– «Раз в семь лет жди беды», – сказал он. – Поговорка старинная и в целом верная. И так уже два года лишних прошло.

Он указал забинтованной рукой на разгром в мастерской.

– И теперь, когда беда случилась, она оказалась довольно умеренной. Лампы мои не пострадали. Никто не погиб. А из всех мелких травм самыми серьезными оказались мои, как тому и следует быть.

Я бросил взгляд на его повязки. У меня засосало под ложечкой при мысли о том, что с искусными руками артефактора что-то могло случиться.

– Вы как, вообще? – осторожно спросил я.

– Ожоги второй степени, – сообщил Килвин, и отмахнулся от моего озабоченного возгласа прежде, чем я успел открыть рот. – Всего лишь волдыри. Больно, конечно, но руки не обгорели, и долговременная утрата подвижности мне не грозит.

Он недовольно фыркнул.

– И тем не менее работать в ближайшие три оборота мне будет очень и очень непросто.

– Если вам нужны всего лишь руки, магистр Килвин, я мог бы вам их одолжить.

Он уважительно кивнул в ответ:

– Это щедрое предложение, э-лир. Если бы дело было только в руках, я бы согласился. Но моя работа во многом связана с сигалдри того уровня, с которым э-лиру сталкиваться было бы… – он остановился, тщательно подбирая следующее слово, – неразумно.

– Ну, так повысьте меня до ре-лара, магистр Килвин, – с улыбкой ответил я. – Чтобы я мог лучше вам служить.

Он гулко хохотнул:

– Может, и повышу. Если вы будете работать так же хорошо, как и прежде.