Имя ветра

– Ну ладно! Просто «ту девушку». Денну, Дианне, Дианэ… как бы она себя сейчас ни называла. Короче, ее тут ни слуху ни духу. Я даже порасспрашивал кой-кого – никто ее не видел уже целый оборот. Значит, она, скорее всего, уехала из города. За ней это водится. Чуть что – и нету.

Я постарался не выказывать своего разочарования.

– Да не стоило так беспокоиться, – сказал я. – Но все равно, спасибо.

– Да я не только ради тебя выспрашивал, – сознался Деох. – Я и сам к ней неравнодушен.

– В самом деле? – спросил я настолько невозмутимо, насколько мог.

– Да не смотри ты на меня так. Я тебе не соперник, – он улыбнулся кривой улыбочкой. – Во всяком случае не в этот раз. Может, я и не из университетских, однако же луну в ясную ночь разглядеть сумею. И мне хватает ума не совать руку в один огонь дважды.

Я изо всех сил старался не выказывать своих чувств – я был изрядно смущен. Обычно я не позволяю себе выставлять собственные эмоции напоказ.

– Так вы с Денной…

– Станхион мне до сих пор плешь проедает за то, что я пытался ухлестывать за девочкой вдвое меня моложе. – Он виновато пожал своими широкими плечами. – И тем не менее она мне до сих пор нравится. Сейчас она мне больше всего напоминает мою самую младшую сестренку.

– А ты давно с ней знаком? – с любопытством спросил я.

– Знаешь, парень, я бы не сказал, что я с нею прям уж так знаком. Ну а повстречался я с нею… года два назад, что ли? Да нет, не так давно – пожалуй, год с мелочью…

Деох зарылся обеими руками в свои белокурые волосы и выгнул спину, потягиваясь. Под рубашкой проступили мышцы на руках. Потом он расслабился, шумно выдохнув, и окинул взглядом почти пустой дворик.

– Ладно, народ повалит еще не скоро. Дашь старику повод присесть и пропустить стаканчик? – Он кивнул в сторону стойки.

Я посмотрел на Деоха: высокий, мускулистый, загорелый…

– Старику? Да у тебя ж еще все волосы и зубы целы! Сколько тебе, лет тридцать?

– Ничто не заставляет мужчину чувствовать себя старым сильнее, чем юная девушка.

Он положил руку мне на плечо:

– Пошли, выпьем.

Мы подошли к длинной стойке красного дерева, и он забормотал, разглядывая бутылки:

– Пиво память притупляет, бренд огнем воспламеняет, вина скорби утоляют… – Он остановился, оглянулся на меня, нахмурив лоб. – Что-то не припомню, как там дальше. Ты не помнишь?

– Никогда раньше не слышал, – ответил я. – Однако Теккам утверждает, что из всех видов спиртного одно только вино годится для воспоминаний. Он говорит, что хорошее вино проясняет разум и помогает сосредоточиться, делая при этом воспоминания более яркими и утешительными.

– Справедливо, – сказал он, порылся на полках, вытащил одну бутылку и поднес ее к лампе, глядя на просвет. – Давай тогда смотреть на нее в розовом свете, ладно?

Он взял два бокала и повел меня в отдельный закуток в углу зала.

– Так ты, значит, давно уже знаком с Денной, – вернулся я к теме, когда он налил нам по бокалу бледно-розового вина.

Деох привалился к стене.

– Общался время от времени. Не так уж часто, прямо скажем.

– И какой она была тогда?

Деох довольно долго обдумывал свой ответ, отнесясь к моему вопросу куда серьезнее, чем я ожидал. Он пригубил вино.

– Такой же, – ответил он наконец. – Ну, наверное, она была помладше, но не могу сказать, что она теперь выглядит старше. Меня всегда поражало, что она выглядит старше своих лет. – Он нахмурил брови. – Хотя нет, не то чтобы старше, а…

– Более зрелой? – предположил я.

Он покачал головой:

– Да нет. Не знаю я, как это сказать. Представь, что перед тобой большой дуб. Ты восхищаешься им не потому, что он старше других деревьев, не потому, что он выше. В нем просто есть нечто, чего в других, более молодых, деревьях нет. Сложность, солидность, значительность… – Деох раздраженно насупился. – Черт, это, пожалуй, худшее сравнение, которое когда-либо приходило мне в голову!

Я расплылся в улыбке:

– Приятно видеть, что я не единственный, кому не удается уловить ее суть!

– Да, она вообще довольно неуловимая, – согласился Деох и допил свой бокал. Он взял бутылку, легонько постучал ее горлышком о мой бокал. Я осушил его, и Деох снова налил нам обоим.

Он продолжал:

– Она и тогда была такой же непоседливой и неукротимой. Такой же хорошенькой, так же бросалась в глаза и заставляла останавливаться сердце. – Он снова пожал плечами. – Ну, как я и говорил, почти такой же. Чудный голос, легкая походка, острый язычок, восхищение мужчин и презрение дам в примерно равных количествах.

– Презрение? – переспросил я.

Деох посмотрел на меня так, будто не понимал, о чем я спрашиваю.

– Ну, женщины же Денну ненавидят, – сказал он так обыденно, словно повторял то, что мы оба давно знаем.

– Ненавидят? – эта мысль поставила меня в тупик. – За что?

Деох непонимающе уставился на меня, потом разразился хохотом.

– Боже милосердный, да ты и впрямь ничего не смыслишь в женщинах, да?

В другое время я бы ощетинился, услышав нечто подобное, но Деох говорил совершенно добродушно:

– Ну подумай сам. Она мила и очаровательна. Мужчины толпятся вокруг нее, точно олени во время гона… – Он махнул рукой. – Разумеется, женщинам это не по вкусу!