Имя ветра

Я вспомнил то, что сказал Сим о Деохе меньше оборота назад: «Он снова ухитрился завладеть самой красивой женщиной из присутствующих! За такое человека поневоле возненавидишь!»

– Мне всегда казалось, что она довольно одинока, – заметил я. – Возможно, именно поэтому…

Деох серьезно кивнул:

– Отчасти это правда. Я никогда не видел ее в обществе других женщин, а с мужчинами ей везет не больше, чем… – Он запнулся, подбирая сравнение. – Чем… а, черт! – Он безнадежно вздохнул. – Ну, ты же знаешь, как говорится: подобрать удачную аналогию так же трудно, как… – Я напустил на себя задумчивый вид. – Как…

Я сделал неопределенный жест, словно хватал что-то.

Деох рассмеялся и подлил вина нам обоим. Я начал понемногу успокаиваться. Существуют особые товарищеские отношения, которые редко возникают иначе, как между мужчинами, которые сражались с одним и тем же врагом или были знакомы с одной и той же женщиной.

– Она и тогда так исчезала, да? – спросил я.

Он кивнул:

– Без предупреждения, возьмет и пропадет. Иногда на оборот. Иногда на несколько месяцев.

– «Нет ничего непостоянней ветра и женской прихоти», – процитировал я. Хотел философски, а вышло горько. – А почему, ты не знаешь?

– Я размышлял над этим, – философски ответил Деох. – Думаю, отчасти дело в ее натуре. Возможно, у нее просто в крови тяга к странствиям.

Когда я это услышал, мое раздражение несколько остыло. Раньше, еще в труппе, отец иной раз заставлял нас сниматься с места и уезжать из города, хотя вроде бы нас и принимали хорошо, и публика была щедра. Потом он мне иногда объяснял, в чем причина: констебль не так поглядел, молодухи городские вздыхали чересчур нежно…

А иной раз он делал это безо всяких причин. «Сынок, мы, руэ, созданы для странствий. И когда моя кровь шепчет, что пора в путь, я предпочитаю ей довериться».

– Но, по всей вероятности, в большинстве случаев у нее так обстоятельства складывались, – продолжал Деох.

– Обстоятельства? – с любопытством переспросил я. Она ни разу не говорила о своем прошлом, когда мы были вместе, ну а я всегда старался на нее не давить. Я понимал, каково это – не хотеть распространяться о своем прошлом.

– Ну, у нее же нет ни семьи, ни средств к существованию. Ни старых друзей, которые могли бы помочь ей выбраться из сложной ситуации, если понадобится.

– Ну, у меня тоже… – буркнул я. Вино настроило меня на угрюмый лад.

– Это все-таки разные вещи, – сказал Деох с легкой укоризной. – У мужчины масса возможностей найти свой путь в жизни. Ты вот в университете пристроился, а если нет, у тебя были бы другие варианты.

Он многозначительно посмотрел на меня.

– Ну а какие варианты доступны молоденькой красивой девушке без семьи, без наследства, без дома?

Он принялся загибать пальцы:

– Можно стать нищенкой или шлюхой. Можно сделаться любовницей какого-нибудь аристократа – другой кусок от того же каравая. А мы знаем, что наша Денна не согласится стать содержанкой или чьей-то подстилкой.

– Ну, есть же и другая работа, – сказал я и тоже принялся загибать пальцы. – Белошвейкой, ткачихой, служанкой…

Деох фыркнул и посмотрел на меня с отвращением:

– Послушай, парень, ну ты же не дурак! Ты же знаешь, что это за работа такая. И знаешь, что хорошенькую девушку без семьи все равно будут использовать так же, как шлюху, только что платить за труды станут меньше.

Я слегка покраснел, пристыженный его упреком, сильнее, чем в другое время, потому что на мне сказывалось выпитое. Губы и кончики пальцев у меня слегка онемели.

Деох снова наполнил наши бокалы.

– Не стоит смотреть на нее свысока оттого, что она идет, куда ветер дует. Ей приходится пользоваться любой возможностью, какая представится. Если ей представляется шанс куда-то поехать с людьми, которым нравится, как она поет, или с торговцем, который рассчитывает, что ее хорошенькое личико поможет распродать товар, кто может винить ее за то, что она снимается с места и уезжает из города? Ну, и если она малость приторговывает своим очарованием, я ее за это винить не стану. Молодые знатные люди ухаживают за ней, дарят подарки, платья, украшения…

Он пожал широкими плечами.

– Если она продает все это, чтобы было на что жить, ничего дурного тут нет. Это вещи, подаренные от чистого сердца и по доброй воле, и она имеет право делать с ними, что пожелает.

Деох пристально взглянул на меня.

– Но что ей делать, если какой-нибудь аристократ становится чересчур фамильярен? Или начинает злиться, не получив того, за что, по его мнению, уплачено? Куда ей деваться? Ни семьи, ни друзей, ни положения в обществе. У нее нет выбора. Либо отдаться ему, вопреки своей воле… – Лицо Деоха сделалось мрачно. – Либо уехать. Быстро уехать, пересидеть, дождаться более благоприятной погоды. Стоит ли удивляться, что ее поймать не легче, чем листок, гонимый ветром?

Он покачал головой, глядя в стол:

– Нет, не завидую я ее жизни. И судить ее я не возьмусь.

Он, похоже, несколько выдохся от этой тирады и был слегка смущен. Не глядя на меня, он сказал: