Имя ветра

– Не беги, а то он за тобой погонится, – вполголоса сказал я, медленно выступая вперед и загораживая собой Денну. За неимением лучшего я достал свой складной ножичек и открыл его большим пальцем. – Отходи назад и войди в воду. Они не очень хорошо плавают.

– А по-моему, она не опасна, – сказала Денна у меня за спиной обыкновенным голосом. – По-моему, она не злится, ей просто любопытно. – Она помолчала. – Не то чтобы я не ценила твои благородные порывы, и все такое…

Приглядевшись, я увидел, что Денна права. Это был не хряк, а матка, и под слоем грязи виднелся розовый бок домашней свиньи, а не бурая щетина дикого кабана. Свинья соскучилась, опустила голову и принялась рыться в кустарнике под соснами.

Я только тут обнаружил, что стою в борцовской позе, пригнувшись и выставив одну руку вперед. В другой руке я сжимал свой жалкий складной ножичек, такой крохотный, что он и яблоко-то не мог разрезать с одного раза. А хуже всего то, что я был в одном башмаке. Я был смешон: безумен, как Элодин в свои худшие дни.

Щеки у меня вспыхнули, и я понял, что сделался красным как свекла.

– Тейлу милосердный, ну я и придурок!

– На самом деле, это довольно лестно, – сказала Денна. – За исключением некоторых довольно противных хвастунов в пивных, не припомню, чтобы кто-нибудь прежде бросался меня защищать.

– Ну да, конечно! – ответил я, не поднимая головы, натягивая второй носок и башмак. Я был слишком смущен, чтобы смотреть ей в глаза. – Всякая девушка мечтает, чтобы ее спасли от домашней хрюшки!

– Да нет, серьезно.

Я поднял голову и увидел в ее глазах мягкую усмешку, но не насмешку.

– Ты выглядел таким… свирепым. Словно ощерившийся волк. – Она остановилась, посмотрела на мои волосы: – Или, скорее, лис. Слишком ты рыжий для волка.

Я поуспокоился. Лучше уж ощерившийся лис, чем полоумный придурок в одном башмаке.

– Только ты нож держишь неправильно, – сказала она как ни в чем не бывало, кивая на мою руку. – Если бы ты и в самом деле кого-нибудь пырнул, рука бы соскользнула, и ты бы распорол себе большой палец. – Она взяла меня за руку и слегка переместила пальцы. – Если держать вот так, большой палец останется цел. Минус в том, что ты теряешь подвижность запястья.

– А тебе что, часто приходилось драться на ножах? – изумился я.

– Ну, гораздо реже, чем ты мог бы подумать, – ответила она, лукаво улыбнувшись. – Это еще одна страница из той зачитанной книжонки, которой вы, мужчины, так любите руководствоваться, ухаживая за нами. – Она раздраженно закатила глаза: – Не счесть мужчин, которые пытались соблазнить меня лишиться добродетели, обучая, как ее защищать!

– Никогда не видел, чтобы ты ходила с ножом, – заметил я. – А почему?

– А зачем мне с ножом-то ходить? – спросила Денна. – Я же хрупкий цветочек, и все такое. Женщина, которая разгуливает с ножом, напрашивается на неприятности.

Она сунула руку глубоко в карман и достала длинную, узкую полоску металла, блестящую с одного края.

– Но вот женщина, которая держит нож при себе, готова противостоять неприятностям. В общем и целом, проще выглядеть безобидной. Меньше проблем наживешь.

Если я не вздрогнул, то лишь потому, что она вела себя как ни в чем не бывало. Ее нож был не намного больше моего, но это не был складной ножичек. Это была прямая полоска металла с тонкой кожаной обмоткой на рукояти. Она явно была не предназначена для того, чтобы резать еду или выполнять какие-нибудь мелкие работы у костерка. Она была куда больше похожа на хирургический ланцет из медики, острый, как бритва.

– Как ты ухитряешься носить его в кармане и не порезаться?

Денна повернулась боком и показала:

– У меня в кармане внутри прорезь. Нож пристегнут к ноге. Для того-то он такой плоский. Так что совсем не видно, что он у меня есть.

Она стиснула кожаную рукоятку и показала мне руку с ножом.

– Вот. Большой палец надо держать вдоль плоской части лезвия.

– Ты что, пытаешься соблазнить меня лишиться добродетели, обучая, как ее защищать? – спросил я.

– Да какая у тебя добродетель! – расхохоталась Денна. – Мне просто не хочется, чтобы ты порезал свои изящные руки в следующий раз, как соберешься защищать деву от свиньи! – Она склонила голову набок. – Да, кстати! А ты знаешь, что, когда ты злишься, глаза у тебя…

– Гей, хрюши! – донесся из-за деревьев голос, сопровождаемый глухим звяканьем колокольчика. – Хрюша-хрюша-хрюша…

Жирная свиноматка вскинула голову и затрусила обратно сквозь кусты, на голос. Денна улучила минуту и снова спрятала свой нож, я подобрал котомку. Мы пошли вниз по ручью следом за свиньей и увидели человека, вокруг которого толклось с полдюжины откормленных маток. Там же был старый щетинистый хряк, а под ногами путалась пара десятков разновозрастных поросят.

Свинопас поглядел на нас с подозрением.

– Эгей! – заорал он. – Не боись! Воны не кусять!