Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы

– Ха, тогда спроси дерево или терновый куст – может, Господь Бог объявится тебе в нем, словно Моисею, да укажет на истинного отца. А меня отцом не называй: не помню, чтобы я обрюхатил твою мать. Держи язык за зубами, потому что я не уверен, чтобы хоть когда-то выплодил какого-нибудь бесенка. А если такое и случалось, то все они поплыли Сеной еще до того, как родились.

– Хорошо, господин Вийон. Но, может, в таком случае, – потер паренек руки, – возьмете меня сообщником? Я ведь все же спас вам жизнь, а, как я упоминал, единит нас определенное совпадение… целей. Я тоже хочу добраться до дома прелата.

– Да пусть ему, – подмигнул Вийон. – Если хочешь лишиться головы, то можешь ко мне присоединиться. Но ты лучше лишний раз подумай, потому что в доме у священника происходят довольно странные вещи, а причина, по которой я желаю пробраться в плебанию, не имеет ничего общего с желанием нарушить седьмую заповедь[110].

– Не хотите его ограбить, господин Вийон? – удивился пацан. – Тогда почто вам отец де Ноай? Станете просить его благословения? Думаете, после разговора с таким благочестивцем попадете прямиком в райские кущи? Ведь не станете же вы утверждать, что раскаиваетесь в своих грехах, потому что даже я, малый ребенок, на это не поведусь.

– Этот проклятый плебан скакал на моих лошадках так часто, что одну заездил намертво, – Вийон тронул ногой тело Жанетт, – а две другие от него сбежали куда-то в луга, далёко от садов Господней любви. А надобно помнить, что ранее были это хорошие и послушные кобылки.

– Глаза твои голубиные под кудрями твоими, волосы твои – как стадо коз, сходящих с горы Галаадской; зубы твои – как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни… – процитировал со знанием дела малец.

– Откуда знаешь?

– Догадался, господин Вийон, что вы бы не волновались так из-за линялой и драной кошки.

– Верно догадался. Священник был последним человеком, который их объездил. После его посещения девки мои пропали бесследно. И я хочу прижать попика, чтобы узнать, что с моими девицами случилось.

– А для чего вам тогда тело этой малышки? Простите, но вы ведь не забрали его лишь затем, чтобы, как добрый самаритянин, устроить девице достойные похороны?

– Это наша единственная наживка для крупной рыбины, а именно – прелата церкви Святого Лаврентия. Скажем прямо: Раймон де Ноай не брал Жанетт без кнута. И оставил на ее теле следы, которые могут заинтересовать не только епископа, но и белые сутаны отцов-доминиканцев. Это наш туз в рукаве во всей этой игре, потому что благодаря этому священник окажется у нас в руках.

– Не знаю только, как надолго, – сморщил нос парень. – Эта маленькая шлюшка начинает разлагаться. Через пару дней завоняется, потом в теле ее появятся черви, после…

– Знаю, что будет после, – рявкнул Вийон. – И как раз прикидываю, что делать, дабы эти вот последствия оттянуть как можно дальше.

– Можно спрятать тело на кладбище Невинноубиенных, – предложил мальчишка. – Я там живу, около старого дуба. Сунем ее в холодный склеп, где она будет в безопасности несколько дней. А за это время придумаем, как пробраться в дом священника.

– Согласен, – кивнул Вийон. – Хорошая идея. Поехали на кладбище.

Они быстро свернули в путаницу переулков позади парижского торжища. Оставили повозку в болотистом заулке, забрали тело и побрели обезлюдевшими улочками к погосту, на котором всякий день царили преступление и разврат, куда тянулись нищие, больные, воры и честны́е преступники, чтобы пить и развлекаться на старых могилах. Каменные плиты служили им постелями, на которых они забавлялись с проститутками, а склепы – исповедальнями, где они исповедовались компаньонам, раскрывая планы будущих преступлений и краж.

Нежданно от Сены пришел влажный туман, скользнувший длинными языками меж усадеб и лавок, превращая улицу в пропасть, в которой мелькали стаи ужасных призраков и мар прямиком из снов безумцев.

Они вошли на кладбище через размалеванные и проржавевшие ворота на углу ля-Линжери и Ронери. Продвигались в туманных испарениях, мимо мокрых надгробий, накрененных деревянных крестов над могилами бедняков. Вийон осматривался в поисках какого-то сарая или часовенки, в которой обитал Кроше.

– Уже недалеко, – выдохнул малец. – Пойдем вон к тому дереву.

В самом центре кладбища рос старый засохший дуб, целясь растопыренными когтями сучьев в небеса. Вийон осмотрелся, ища место, куда бы положить тело, как вдруг рядом с деревом шевельнулось нечто темное. Он вздрогнул, в первый момент приняв эту мрачную фигуру за изображение Христа с разбитой могилы. Сгорбленный и печальный человек с лицом ребенка выпрямился, окинул их взглядом.

– Он нас увидел! – зашипел Вийон. – Черт побери, он увидел труп!

– Это Ангелин, городской немой дурачок, – фыркнул мальчишка. – Тело его и душа одинаково покручены – совсем как дьяволовы рога. Приходит он в церковь Святого Лаврентия и приносит кресты на строительство нового алтаря. А сперва вырезает их из старых деревьев – вон его знак.