Иммунитет против страха. Боевые искусства как способ проживания жизни и построения характера

Однако поддержание спокойствия перед лицом нападения – это не единственный способ игры со своими эмоциями ради достижения остроты во время спарринга. Если позволить адреналину взорваться, это может быть не менее эффективным методом: с варварским ревом и молниями в глазах мы становимся воплощением боевой ярости и позволяем своей энергии ошеломить противника. Эмоциональная атмосфера в школе боевых искусств может меняться настолько стремительно, что бойцам необходимо изменять свое сознание, чтобы соответствовать ситуации. Только что комната выглядела как тибетский монастырь в тихий день, пока мастера старались очистить разумы и отпустить ненужное напряжение – а в следующую секунду начинается спарринг, и она превращается в храм бога войны.

Бывают моменты, когда я предпочел бы постучаться головой о гору, чем продолжать тренировку. Например, мало что может превзойти по болезненности и скуке необходимость долгое время удерживать стойку лошади (по-китайски ма бу: одна из самых распространенных стоек, использующихся практически во всех боевых искусствах). Она используется как тренировочное упражнение для медитаций стоя и для развития равновесия, но это предмет самых страшных кошмаров ваших ног. Это камера пыток для квадрицепсов. Должен признать, что увидеть большой психоделический потенциал в состоянии, когда ноги готовы подать в преждевременную отставку, а разум блуждает, пытаясь найти что-нибудь, чтобы отвлечься от боли, нелегко. Однако психоделический потенциал есть, и не нужно быть мазохистом, чтобы его увидеть. Для того чтобы долго держаться, нужно уметь перенести разум куда-нибудь еще, за пределы тела, подальше от острых зубов боли. Можно продолжать стоически страдать на каждой тренировке, каждый раз, когда снова наступает время ненавистной стойки лошади, или можно использовать ее для того, чтобы научиться произвольно переносить свое сознание. Боль и усталость выматывают тело до тех пор, пока рациональный разум, нисколько не заинтригованный происходящим, не решит прогуляться, оставляя нам изучение других состояний сознания. Вот тогда можно по-настоящему приступить к игре. Без разума, напоминающего об ограничениях, тело обнаруживает новые источники энергии. Оно больше не слушается команд рациональности, а танцует под ритм естественной чувствительности. Оно начинает двигаться под руководством иного рода мудрости. Мы делаем все правильно и даже не задумываемся об этом. Не остается ни следа усталости.

Однако все эти примеры – не более чем несколько капель в океане. Мы как будто находимся в середине огромной мандалы. Ее центр – это наше тело, а вокруг находятся сотни разных стилей боевых искусств, каждый из которых состоит из тысяч техник, которые прокладывают пути к такому же множеству внутренних направлений. Решаем ли мы лишь поцарапать поверхность боевых искусств или перейти прямо к их сердцу – это зависит от открытости нашего сознания. Путей явно хватает, нужно только пройти по ним внутри собственного тела.

Глава 3. В компании самурая-кочевника и китайского поэта-воина. Стратегии боевых искусств в повседневной жизни

Он не идеальный кандидат для Нобелевской премии мира. Он не из тех людей, которых вы хотели бы видеть претендентами на руку вашей дочери. Может быть, и не стоит обращать внимания на неприятные сплетни, которые утверждают, что он никогда не видел ванну вблизи, и может быть, мы даже сумеем проигнорировать то, что он считает подходящей темой для застольной беседы графическое описание отрубленных голов и потоков крови. Однако если он решит проверить остроту клинка, могут возникнуть проблемы. Говорят, что тот день, когда в школе учили сочувствию, он прогулял. Если бы на каждого побежденного врага у него находился друг, он был бы окружен вниманием. Но дружба и любовь никогда не шли с ним рядом. Высшим его достижением в возрасте между тринадцатью и тридцатью годами были дуэли с шестьюдесятью разными мечниками – шестьюдесятью людьми, которые после встречи с ним перестали вносить вклад в перенаселение Японии. Нет, он явно не из последователей Ганди. Его зовут Миямото Мусаси, и он один из самых известных самураев в истории Японии.