Император. Книга четвертая. Александр

– С чего бы? Я бы вам за ваши художества и сухарей бы пожалел. – Он искоса поглядел на меня. – Догадываюсь, кто вас облагодетельствовал. Софья. – Фон Пален недовольно покачал головой. – Вы, Добров, поступили не честно, отняв у меня любимую дочь.

– Прошу прощения, но у вас десять детей и из них пять дочерей. Я прошу у вас только одну.

– Пятеро, – хмыкнул он. – Старшая, Наталья, давно уже замужем за графом Георгом фон Дунтен. Все – отрезанный ломоть. Луизу выдал недавно за графа Медема. Юлию посватал граф Павел Иванович Тизенгаузен. Генриетта маленькая, ей всего двенадцать. Все девочки всегда обожали мать, а с Софьей мы всегда были близки. Самая весёлая. Самая смышлёная. Я её первый раз посадил в седло. Я учил её стрелять с карабина и владеть шпагой… Мы с ней каждый год ездили на рождественскую ярмарку в Ригу…. Почему-то только я и она. И тут вы – берёте и отнимаете у меня дочь. Молчите? Конечно, а что вам говорить?

– Я сожалею, но в этой ситуации только половина моей вины.

– Бросьте, – прервал мои оправдания фон Пален. – Разве вы поймёте отцовские чувства? Ладно, вернёмся к началу нашей беседы. Просил вас, Добров, не выкаблучиваться. Получили за своё мальчишество? А могли получить более. Посмотрите на город, – указал он в окно. – Раньше это была весёлая европейская столица, а нынче она превратилась в провинциальный прусский клеинштадт. Вы встречали улыбающихся прохожих?

– Признаться – нет.

– Посмотрите, кругом шлагбаумы, эти дурацкие полосатые будки, патрули…

– Но вы же губернатор, – не понял я.

– Губернатор, – согласился он. – И что с того? Поймите, вся Россия становится провинциальным прусским городком. Хотите жить по этим законам?

– Честно признаюсь – не очень.

– Тогда до поры спрячьте свою гордость куда подальше.

– Куда мы едем?

– Будете отбывать арест у меня. Не думайте, бездельничать не придётся. Я завалю вас работой.

– Что скажет на это император?

– Ничего. Двор нынче отбыл в Павловское. Павел Петрович любит проводить осень в Гатчине, а весну и лето в Павловском.

– Но за что мне такая честь? Я, конечно, вам весьма благодарен…

– Даму сердца свою благодарите. Вы же не представляете, как сложно отцу устоять перед девичьими слезами. С ума можно сойти! И сожгите вы этот рваный мундир. Вон, локоть протёрся. А пуговицы исцарапаны – ужас. Вы их что, битым кирпичом начищали?

* * *

Ночью я проснулся от того, что почувствовал: в спальне я не один. Чужой запах. Чужое дыхание. Я напрягся. Запах божественный. Дыхание нежное.

– Кто здесь, – тихо спросил я.

Мягкие пальчики коснулись моей щеки. Тёплые губы ткнулись в мои губы.

– Софья, – прошептал я. – Откуда вы здесь?

– Какая вам разница? – тихо ответила она. – Сбежала на ночь из Павловского.

– Ваш отец наверняка узнает.

– Пусть, – жарко шепнула она.

– Собирайтесь, едем в Павловское, – приказал мне фон Пален.

***

Я работал в его кабинете, помогал разбирать жалобы от купеческого сословия. Срок моего ареста заканчивался как раз сегодня. На улице стояла чудная майская погода. Редкие облака проносились по небу. Солнце сияло по-летнему. Настырный ветер портил всю картину. Но, впрочем, ветер в Петербурге всегда все портит. Нам подали открытый экипаж.

– Познакомьтесь, – представил мне губернатор высокого человека, лет тридцати в мундире контр-адмирала. Взгляд его был дерзок, но лицо простое, русское. Георгиевский крест в петлице. На поясе наградная шпага. Адмирал из боевых, понял я. – Чичагов, Павел Васильевич.

Выяснилось, что адмирал едет с нами. Дорога в Павловское длинная, но разговор как-то сначала не задался. Общих знакомых у нас с адмиралом не было. Он все больше на Балтийском флоте служил и жил в Кронштадте. Да и поглядывал он на меня свысока, как боевой офицер на тыловую крысу. Но после вопроса:

– Давно ли вы служите при царе? – все изменилось.

– Чуть больше месяца, – ответил я.

– А до этого, если не секрет?

– При Суворове.

– Добров у нас герой Муттенского сражения, – усмехнулся фон Пален. – Тут недавно до императора дошли рапорта генерала Розенберга. Оказывается, Семён батарею вражескую захватил, а ему даже спасибо не сказали. Павел как прочитал об этом, потребовал его немедленно к себе. Вот, везу.

– Я же её не захватывал, – возразил я. – Казаки захватили. Моя команда только пушки развернула в другую сторону, да по французу ответила.

– Ох, не скромничайте! – пожурил меня фон Пален.

– Постойте, так вы знали Суворова? – Чичагов весь напрягся. – Вот мне не повезло! Я его всего видел пару раз, да и то – мельком. Говорят – Бог войны.

– Ох, Павел Васильевич, что там – Суворов, Добров вам еще не такое расскажет.

– Я больше по морскому делу, в сухопутных сражениях мало понимаю, – засмеялся Чичагов, явно располагая ко мне. – Но все же с большим уважением отношусь Суворову.

– Экий вы скромняга, Добров, – пожурил меня фон Пален. – Расскажите адмиралу, как вы Корфу брали.

– Корфу? – не понял Чичагов. – А на Корфу как вы оказались?

– Служил под командой Ушакова, – ответил я.

– О, бог мой! – воскликнул адмирал. – Что, прямо на Святом Павле?

– На нем, – кивнул я.