Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского

Французское владычество над Мальтою, по которому уже столько многие мечтательные надежды и планы для будущего были составляемы, уподобляются теперь исчезнувшему привидению, о коем осталось только воспоминание. Краткое оного существование не продолжалось даже и столько лет, сколько столетий было правление Мальтийского Ордена. Теперешнее завоевание сего каменистого острова агличанами есть происшествие, с которым в политическом, военном и коммерческом отношении начинается новая эпоха, хотя время только может снять покрывало, которым будущая судьба владения Мальтою для настоящего еще закрыта.

(Как при заключении сего ещё не вышло обстоятельного аглинского известия о завоевании Мальты, то мы и представляем сообщить впредь историческое прибавление о Мальте)»[176].

Это сообщение «Политического журнала» нуждается в комментариях. В то время на Мальте голод сделал свое дело. 25 августа 1800 г. началось занятие Мальты англичанами, и 4 сентября 1800 г. французские коменданты вывесили на крепостных стенах белые флаги. На следующий день состоялась капитуляция. Гарнизон сложил оружие на приморской площади, и все были отправлены в Марсель как военнопленные, при этом с них было взято обязательство, вплоть до обмена на других военнопленных не воевать против Англии. К ним присоединили и всех изменников, которые перешли на сторону французов. Гражданское правительство и чиновники были отправлены в Тулон. Это двухлетнее владение Мальтой обернулось для французов весьма большими потерями.

5 сентября последний из французов сдался англичанам. Командор Александр Бэлл стал военным губернатором острова. И вот тут-то отношение России к Англии резко изменяется. Во второй половине 1800 г. последовал разрыв дипломатических отношений России и Англии, захват Мальты стал главной его причиной. И хотя английские дипломаты отрицали, что между Англией и Россией было заключено окончательное соглашение о Мальте, но вынуждены были признавать, что определенные обязательства перед Россией у Англии все-таки существовали.

Уже октябрьские немецкие журналы вовсю обсуждали эту тему. В российском «Политическом журнале» информацию перевели только для ноябрьского номера. Она была небольшая и озаглавлена «<Письмо> с Российской границы, от 8 ноября»:

«Теперь лишь получено известие, что Император на все аглинские корабли, в Российских гаванях находящиеся, наложил амбарго, и имение сей нации взял под секвестр, может быть за то, что агличане Гросмейстера Малтийского Ордена, Гомпеша, призвали в Мальту, когда, как известно, Император объявил себя Гросмейстером того Ордена»[177].

Но в декабре информацию дополняли новыми сведениями, правда, они больше походили на слухи:

«Россия

Главная причина огорчения и неудовольствия, Павла I-го против Аглинского правительства, основывавшаяся на его требования о занятом агличанами острова Мальте, подтвердилась подлинным объявлением в придворных ведомостях. Оно содержало то, что по причине занятия Мальты, произведенного имением Короля Великобританского, несмотря на его повторенные и королем неаполитанским подкрепляемые представления, он повелел наложенное на все аглинские суда в Российских гаванях амбарго до тех пор не снимать, пока не будут исполнены условия конвенции, заключенной в 1798 г. Негодование Павла I простиралось еще далее, и все аглинские матросы с разнащенных своих кораблей отведены были за несколько сот верст во внутренность Империи, а по некоторым известиям в Сибирь. Между тем прибыл в Рим известный барон Гомпеш, прежний Гросмейстер Малтийского Ордена, в намерении взять назад свое отречение от Гросмейстерства, и требования свои на удержание сего достоинства представить Папе»[178].

Анализируя опубликованные источники той поры, А. М. Станиславская указывает, что об этом совершенно определенно свидетельствует переписка английского посланника в Неаполе А. Пэйджета, командующего английскими войсками на Мальте генерал-майора Пигота и лорда В. Гренвиля. Этот вопрос иностранные историки, в особенности английские, старательно обходят. Как справедливо считает А. М. Станиславская, в их интересах было постоянно утверждать о том, что «притязания Павла на Мальту явились полной неожиданностью» для Англии, однако документы свидетельствовали, что это совершенно не соответствует правде[179].

Мальтийская проблема, по мнению А. М. Станиславской, была важным звеном целого комплекса средиземноморских и восточных проблем и занимала важное место во внешней политике Павла, и отойти от нее без борьбы император не мог. Но отсутствие достаточных военно-морских сил России в Средиземном море не позволило провести военные операции.