Этот вопрос удивил приятеля; ему никогда прежде и в голову не приходила подобная мысль.
– Какая же мне надобность, – отвечал он, – до экипажа или дома, например, Демидова или Шереметева, и какое право я имею на их богатство?
– Нет, – сказал Воейков, – я не таков; мне всегда бывает досадно, когда я вижу другого богаче меня.
Раз на даче у А. А. Краевского сочинитель поэмы «Мироздание» Соколовский рассказывал, что некто купил у него второе издание этой поэмы и едва-едва согласился заплатить сто рублей, да и те насилу отдал. Это возмутило Воейкова.
– А что, – спросил он, – точно отдал вам деньги?
– Точно, – отвечал Соколовский.
– И вы положили в карман эти деньги, – продолжал Воейков.
Соколовский подтвердил.
– И вы, – продолжал Воейков, – чувствовали, что деньги у вас в кармане?
– Да, – отвечал Соколовский.
– Ну, а когда вышли от покупщика, спохватились ли вы, как полезли в карман, нашли ли вы деньги? – говорил Воейков, показывая на карман свой.
Был когда-то молодой литератор, который очень тяготился малым чином своим и всячески скрывал его. Хитрый и лукавый Воейков подметил эту слабость. В одной из издаваемых им газет печатает он объявление, что у такого-то действительного статского советника, называя его полным именем, пропала собака, что просят возвратить ее, и так далее, как обыкновенно бывает в подобных объявлениях. В следующем номере является исправление допущенной опечатки. Такой-то – опять полным именем – не действительный статский советник, а губернский секретарь. Пушкин восхищался этой проделкой и называл ее лучшим и гениальным сатирическим произведением Воейкова.
Воейков торговал не прелестями, а кротостью своей жены. Например, приедет Тургенев и идет, по обычаю, в ее кабинет. Двери заперты.
– Что это? – спрашивает он у Воейкова.
– Она заперлась, – отвечает Воейков, – плачет.
– Плачет! о чем?
– Как о чем? в доме копейки нет, не на что обедать завтра. Заплачешь с горя.
– Пусти меня к ней.
– Не пущу; дай пятьсот рублей.
– Возьми!
Отпирают дверь кабинета. Тургенев находит Александру Андреевну действительно в слезах, но вследствие огорчений, претерпленных ею от мужа.
Александр Федорович Воейков был женат на Александре Андреевне Протасовой, которой Жуковский посвятил свою «Светлану» и которую он назвал Светланой в обращении к ней в конце баллады:
Однажды обедали у него (Воейкова) в Царском Селе Жуковский, Гнедич, Дельвиг и еще несколько человек знакомых. Речь зашла за столом о том, можно ли желать возвращения молодости. Мнения были различны. Жуковский сказал, что не желал бы вновь пройти сквозь эти уроки опыта и разочарования в жизни. Воейков возразил:
– Нет! Я желал бы помолодеть, чтоб еще раз жениться на Сашеньке…
(Это выражено было самым циническим образом.) Все смутились. Александра Андреевна заплакала. Поспешили встать из-за стола. Мужчины отправились в верхнюю светелку, чтоб покурить, и, по чрезвычайному жару, сняли с себя фраки. Воейков пришел туда тоже и вздумал сказать что-то грубое Жуковскому. Кроткий Жуковский схватил палку и безжалостно избил статского советника и кавалера по обнаженным плечам. А на другой день опять помогал ему, во имя Александры Андреевны.
Однажды у Владиславлева Воейков, увидав на столе портрет Н. И. Греча, подошел к нему и долго, по своей привычке прищуриваясь и гримасничая, разглядывал его, наконец, сказал:
– Ну что ж, ничего, пусть, пусть до виселицы повисит хоть на стенке.
Книгопродавец N.N., из приказчиков, завел свою лавку и быстро начал распространять свои дела. «Да, – сказал Воейков, – этот молодой человек далеко пойдет, если его не скоро повесят!»
Павел Катенин
Лев Пушкин (брат Александра) рассказывал, что однажды зашла у него речь с Катениным о Крылове. Катенин сильно нападал на баснописца и почти отрицал дарование его. Пушкин, разумеется, отвергал нападки. Катенин, известный самолюбием своим и заносчивостью речи, все более и более горячился. «Да у тебя, верно, какая-нибудь личность против Крылова». – «Нисколько. Сужу о нем и критикую его с одной литературной точки зрения». Спор продолжался. «Да и нехороший он человек (сорвалось у Катенина с языка), – при избрании моем в Академию этот подлец, один изо всех, положил мне черный шар».
Василий Львович Пушкин скончался 20 августа 1830 г. Накануне был уже он совсем изнемогающий, но, увидев Александра, племянника, сказал ему: «Как скучен Катенин!» Перед этим читал он его в «Литературной газете». Пушкин говорит, что он при этих словах и вышел из комнаты, чтобы дать дяде умереть исторически.
Болдинская осень