Императорская Россия в лицах. Характеры и нравы, занимательные факты, исторические анекдоты

Николай Гоголь

Тотчас по приезде в Петербург Гоголь, движимый потребностью видеть Пушкина, который занимал все его воображение еще на школьной скамье, прямо из дома отправился к нему. Чем ближе подходил он к квартире Пушкина, тем более овладевала им робость и, наконец, у самых дверей квартиры развилась до того, что он убежал в кондитерскую и потребовал рюмку ликера. Подкрепленный им, он снова возвратился на приступ, смело позвонил и на вопрос свой «Дома ли хозяин?» услыхал ответ слуги «Почивают!». Было уже поздно на дворе. Гоголь с великим участием спросил: «Верно, всю ночь работал?» – «Как же, работал, – отвечал слуга, – в картишки играл». Гоголь признавался, что это был первый удар, нанесенный школьной идеализации его. Он иначе не представлял себе Пушкина до тех пор, как окруженного постоянно облаком вдохновения.

(П. Анненков)

* * *

Из рассказов Гоголя, которыми он любил занимать своих слушателей, Александра Осиповна (Смирнова-Россет) передавала мне довольно много. Но рассказы эти в мастерской передаче Николая Васильевича и даже А. О. Смирновой, владевшей малороссийской речью, имели свою прелесть (тут было много малороссийских анекдотов), а в простой безыскусной передаче они теряют и смысл и значение.

Таков, например, рассказ о майоре, прибывшем в селение на отведенную ему квартиру на краю города. Тщетно он спрашивает у хохла-денщика спичек и затем посылает его раздобыть их, строго наказывая хорошенько испытать, горят ли они. Денщик возвращается не скоро. Майор его ругает, чиркает спички о стенку, об обшлаг рукава, они не вспыхивают. Денщик объясняет, что, исполняя приказ барина, перечиркал их все, и у него они горели.

(РА, 1902. Вып. IX)

* * *

Немцев он (Гоголь) не любил, но хранил благодарную память и любовь к некоторым из немецких писателей. Особенно благоволил к Шиллеру и Гофману. Последнего называл даже своим наставником «при создании моих первых юродивых творений». Но долго Гофман не мог ужиться на малороссийском хуторе. Хохол перестал понимать немца, немец – хохла и убежал, и мы после не встречались.

– Вы браните немцев, – как-то сказала я ему, – ну, а Шиллера все-таки любите, а Шиллер тоже немец.

– Шиллер! – отвечал Гоголь. – Да когда он догадался, что был немцем, так с горя умер. А вы думали, отчего он умер?

(А. Смирнова-Россет)

* * *

Оригинальность Гоголя в выборе костюмов доходила иногда просто до смешного. Так, когда он был в Гамбурге, то заказал себе платье из тика, и когда ему указывали на то, что он делает себя смешным, писатель возражал: «Что же тут смешного: дешево и удобно».

Между прочим, сделав себе упомянутый костюм, он написал четверостишие:

Счастлив тот, кто сшил себе
В Гамбурге штанишки,
Благодарен он судьбе
За свои делишки.

Четверостишие это он повторял потом целую неделю.

(ИВ, 1893. № 1)

О первом визите Гоголя к Щепкину сохранился рассказ сына актера – П. М. Щепкина (в записи В. И. Веселовского). «Как-то на обед к отцу собралось человек двадцать пять – у нас всегда много собиралось; стол по обыкновению накрыт был в зале; дверь в переднюю, для удобства прислуги, отворена настежь. В середине обеда вошел в переднюю новый гость, совершенно нам незнакомый. Пока он медленно раздевался, все мы, в том числе и отец, оставались в недоумении. Гость остановился на пороге в зале и, окинув всех быстрым взглядом, проговорил слова всем известной малороссийской песни:

Ходит гарбуз по городу,
Пытается свого роду:
Ой, чи живы, чи здоровы
Вси родичи гарбузовы?

Недоумение скоро разъяснилось – нашим гостем был Н. В. Гоголь, узнавший, что мой отец тоже, как и он, из малороссов».

(РС, 1872. Т. V)

* * *

Гоголь познакомился с Щепкиным в 1832 году. В то время Гоголь еще бывал шутливо весел, любил вкусно и плотно покушать, и нередко беседы его со Щепкиным склонялись на исчисление и разбор различных малороссийских кушаний.

Винам он давал, по словам Щепкина, названия квартального или городничего, как добрых распорядителей, устрояющих и приводящих в набитом желудке все в должный порядок; а жженке, потому что зажженная горит голубым пламенем, давал имя Бенкендорфа. «А что, – говорил он Щепкину после сытного обеда, – не отправить ли теперь Бенкендорфа?» – и они вместе приготовляли жженку.

(«М. С. Щепкин»)

Михаил Щепкин

Актер Михаил Семенович Щепкин не любил, когда женщины исполняли мужские роли.

Как-то актриса Асенкова спросила Щепкина, как он находит ее в «Полковнике старых времен»?

Щепкин ответил вопросом:

– Почему вы не спрашиваете меня, каковы вы были в роли молодой светской дамы?

– Потому, что знаю, что я там была нехороша.

– Следовательно, вы ждете похвалы: ну, так утешьтесь, вы в «Полковнике» были так хороши, что гадко было смотреть.

* * *