Императорская Россия в лицах. Характеры и нравы, занимательные факты, исторические анекдоты

Всемилостивый император,
Аз коллежский регистратор.
Повели, чтоб твоя тварь
Был коллежский секретарь.

Государь подписал: «Быть по сему».

(РА, 1907. Вып. I)

* * *

Однажды в 1815 году, за обедом, граф Аракчеев предложил государю учредить, в воспоминание чрезвычайных событий того времени, новый орден с пенсионом или присоединить пенсионы к орденам Св. Георгия и Св. Владимира и назначить их тем, кто отличился или был изувечен в последних походах.

– Но где мы возьмем денег? – спросил император.

– Я об этом думал, – отвечал Аракчеев, – полагаю обратить на сей предмет в казну имения тех поляков, которые служили в 1812 году Наполеону и, невзирая на дарованное им прощение, не возвратились в Россию, как, например, князей Радзивиллов.

– То есть конфисковать их?

– Так точно, – отвечал Аракчеев.

– Я конфискаций не люблю, – возразил император, – ежели возьмем пенсион для предлагаемых тобою орденов с конфискованных имений, то пенсионы сии будут заквашены слезами.

Разумеется, после этих слов Аракчеев уже не возобновлял своего предложения.

(«Исторические рассказы…»)

* * *

Император Александр следовал примеру бабки и надеялся сблизить русских с поляками свадьбами. Он убедил княгиню Радзивилл выйти замуж за генерала Александра Ивановича Чернышева. Чернышев был убежден, что он герой, что все наши победы – его победы… В Петербурге она сказала государю:

– Ваше величество, может ли женщина развестись с мужем, который ежедневно понемногу ее убивает?

– Конечно.

– Так вот, государь, Чернышев морит меня скукой, – и преспокойно отправилась в Варшаву.

(А. Смирнова-Россет)

Ростопчин сидел в одном из парижских театров во время дебюта плохого актера. Публика страшно ему шикала, один Ростопчин аплодировал.

– Что это значит? – спросили его. – Зачем вы аплодируете?

– Боюсь, – отвечал Ростопчин, – что как сгонят его со сцены, то он отправится к нам в учители.

(«Русский инвалид», 1864. № 116)

* * *

…Планом князя Т. было сделать революцию, как во Франции. Граф Ф. В. Ростопчин вслушался и сказал примечательные сии слова: «Во Франции повара хотели стать принцами, а здесь принцы захотели стать поварами».

(РА, 1901. Вып. VII)

* * *

Куракина собиралась за границу.

– Как она не вовремя начинает путешествие, – сказал Ростопчин.

– Отчего же?

– Европа теперь так истощена.

(П. Вяземский)

Александр Булгаков рассказывал, что в молодости, когда он служил в Неаполе, один англичанин спросил его: «Есть ли глупые люди в России?» Несколько озадаченный таким вопросом, он отвечал: «Вероятно, есть, и не менее, полагаю, нежели в Англии». – «Не в том дело, – возразил англичанин. – Вы меня, кажется, не поняли; а мне хотелось узнать, почему правительство ваше употребляет на службу чужеземных глупцов, когда имеет своих?»

Вопрос, во всяком случае, не лестный для того, кто занимал посланническое место в Неаполе.

(П. Вяземский)

Граф А. А. Аракчеев

В 1816 году государь Александр Павлович пожаловал Милорадовичу триста тысяч рублей на уплату его долгов, о чем высочайшее повеление министру финансов должен был объявить граф Аракчеев. Но он, не любя делать добро, медлил с исполнением. Милорадович лично приехал к нему просить об ускорении этого дела. Аракчеев, выслушав просьбу, сказал ему:

– Вот то-то, граф, государь наш очень добр и слишком помногу раздает денег.

– Это вы оттого так рассуждаете, – отвечал Милорадович, – что, сидя дома, только льете пули, а ваше сиятельство заговорили бы иначе, если бы по-нашему встречали их в поле.

Известно, что граф Аракчеев не славился храбростью.

(«Исторические рассказы…»)

В военных поселениях у Аракчеева служил майор Ефимов, выслужившийся из фельдфебелей. Он отличался необыкновенной исполнительностью, строгостью и знанием фронтовой службы, вследствие чего пользовался особенным расположением не только Аракчеева, но и императора Александра Павловича. Как-то во время инспекторского смотра нижние чины поселенной роты, которой командовал Ефимов, принесли на него жалобу в том, что он удерживает в свою пользу их деньги и пользуется многими незаконными поборами. Аракчеев отдал Ефимова под суд и, когда дело было ему представлено на рассмотрение, положил следующую конфирмацию: «По Высочайшему повелению, имени моего полка майор Ефимов лишается чинов, орденов и записывается в рядовые в тот же полк графа Аракчеева».

Через несколько месяцев государь делал смотр поселенным войскам. Аракчеев остановил его у первого батальона, где на фланге стоял Ефимов, и, указывая на последнего, спросил:

– Знаете ли, государь, этого гренадера?

– Нет, – отвечал государь.

– Это ваш бывший любимец, Ефимов, – сказал Аракчеев.

Государь заметил, что граф поступил с ним слишком жестоко, но Аракчеев, возвысив голос, громко проговорил:

– Кто не умел дорожить высочайшим вниманием и милостью царя, тот не заслуживает никакой жалости.