Императрица Ольга

А все наша маменька, которая тоже полная дура – прислала нам обоим телеграммы «Бросайте все и приезжайте». А она подумала, сколько людей эти телеграммы увидят и кому они при этом доложат? А ведь у нас в России, едва узнав новость, все тут же докладывают своему начальству или просто высоким покровителям. И здесь, в Маньчжурии, тоже. Кто-то докладывает Наместнику Алексееву, кто-то пишет всесильному Витте, кто-то по старой гвардейской привычке отчитывается перед папенькой, а кто-то строчит кляузы Ники. Такие сообщения следует отсылать с особо доверенными людьми, умеющими передать письмо из рук в руки, чтобы никто не заметил, а телеграмма – это способ прокричать о своих намерениях на весь свет, ведь с ней и никакой перлюстрации не надобно. Все и так прозвучало на весь свет, не хватает только публикации в газетах. Представьте себе, светская хроника: «Настоящим сообщаем, что Великий князь «К» решил побороться за корону Российской империи…». Вот в результате такого маменькиного недоумия мы тут и загораем.

Конечно, у нас, у Владимировичей, имеется определенное преимущество для того, чтобы претендовать на российский трон. Во-первых – в Петербурге каждая собака знает, что Мишкин не хочет быть следующим царем и бегает от это чести как от огня. Для закрепления этого его желания оставалось только организовать какую-нибудь историю с его тайной женитьбой на разведенной простолюдинке (желательно еврейке) – и вопрос решен. Даже если бы он и захотел передумать, то уже бы не смог. Во-вторых – в вопросах престолонаследия, когда случай не имеет однозначного трактования, очень много значит мнение гвардии, которой, между прочим, командует мой Папа, и большинство офицеров в которой – его креатуры. К тому же мой Родитель еще при воцарении предыдущего государя был назначен пожизненным Регентом Империи, а это было бы немаловажным в том случае, если бы решалась судьба трона, оставшегося без законного наследника мужеска пола.

Но теперь все это не имеет ровным счетом никакого значения. Папа писал, что все равно бы у нас ничего не выгорело. Во-первых – Ники поддерживает его Маман, а это та еще разъяренная мегера в гневе, во-вторых – после смерти Аликс в окружении императора завелись такие люди, по сравнению с которыми знаменитый Малюта Скуратов покажется добреньким старичком. Именно вокруг них собираются отличившиеся флотские и армейские офицеры, сперва добровольно отпросившиеся на войну, а теперь, по завершении кампании, возвращающиеся к местам постоянной службы. И это еще одно новшество, вне зависимости от того ведомства, по линии которого они проходят службу; эти люди сомкнулись в плотный кружок, который поддержит кого угодно, только не нас, Владимировичей. Истинного претендента на замещение вакантной должности царя еще не объявили, но предполагается, что это будет тот же Мишкин, который изменит свое предварительное решение не садиться на трон. Женить-то его на разведенной еврейке мы не успели.

При этом эти люди очень хорошо стакнулись с вдовствующей императрицей, в результате чего все они крутят бедным Ники как безвольной куклой сразу во всех направлениях, и пробиться к нему, чтобы вставить свое слово, почти невозможно. Папа писал, что когда стало известно о политических шашнях Маман с неким мистером Роджерсом из британского посольства, то их обоих вызвали в Царское село, где Вдовствующая императрица сурово, но добродушно отчитывала наших с Бобом предков, как нашкодивших гимназистов.

Поэтому теперь наше дело – сидеть здесь, вести себя прилежно и ждать, пока все утихнет, а то ведь, помимо мукденской гауптвахты, есть места куда как пострашнее – например, казематы Петропавловской крепости, откуда узники выходят только для того, чтобы с утра по холодку прогуляться до эшафота с виселицей. Лучше плохо сидеть, чем хорошо висеть, хи-хи-хи. К счастью, на лиц такого высокого звания, как мы с Бобом, смертная казнь не распространяется. Последний раз нечто подобное было двести лет назад, когда Петр Великий приказал отрубить голову своему сыну, и после этого больше не было ни одного случая. Даже когда императрица Елисавет Петровна заподозрила своего племянника, будущего императора Петра Третьего, в шпионаже в пользу Пруссии, то она всего лишь отстранила его от государственных дел. Но это сегодня мы находимся в безопасности, чтобы не натворили, а что будет завтра? Тем более, что времена-то действительно наступают страшные, не чета прежним, поэтому лучше прикинуться паиньками, мол, оно само так вышло, случайно.