Императрицы

— Я родилась в Петербурге, в Зимнем дворце. Моя мать — русская государыня Елизавета Петровна, мой отец — ее венчанный муж — Разумовский. До девяти лет я жила при матери во дворце. Какие игрушки у меня были, какая восточная роскошь меня окружала! Белые медведи играли со мною в залах дворца и грели меня своим чудным мехом…

— Вы, значит, говорите по-русски? — быстро спросил Камынин.

— Я?.. Нет… О!.. Нет! Я как-то совсем забыла этот язык… Вы не поверите, что я пережила потом. Государыня умерла, и так как я была ее наследницей, я не могла оставаться в Петербурге. Меня повезли в Сибирь. Я прожила там год и чуть не умерла от холода. Разумовский, который очень беспокоился обо мне, разыскал меня и привез в Петербург. Но… Вы понимаете… Из огня да в полымя… Меня хотели отравить… Государыня Екатерина незаконно захватила власть. Это ужасная женщина, которая ни перед чем не останавливается. Я была девочка и, конечно, ничего не понимала во всех этих интригах. Но мой отец непрерывно думал, как меня спасти. Он послал меня к своему родственнику — шаху персидскому. Я там жила, не подозревая тайны своего рождения. Я даже считала себя персиянкой… Когда мне минуло семнадцать лет, персидский шах открыл мне, кто я… Он предложил мне свою руку… Но тогда мне пришлось бы отречься от своей веры и вместе с тем от престола, на который у меня были все права. Я не могла так поступить. Вы поймете меня. Я все честно и прямо сказала шаху. Он был благороден. Он щедро одарил меня и отпустил меня ехать, куда я хочу. Я переоделась в мужское платье и с другом шаха — Гали, никем не узнанная, проехала всю Россию. Я узнала во время этого путешествия, как ненавидит народ свою государыню и как он жаждет видеть на престоле законную наследницу, дочь императрицы Елизаветы Петровны. В Петербурге я побывала у некоторых знатных особ, друзей моего отца. Они мне обещали помочь, когда настанет подходящее время. Я поехала в Берлин. Я была у короля Фридриха. Король сейчас же признал во мне дочь покойной государыни. Он протянул мне обе руки и назвал меня «princesse». «Тише, тише, дорогой король, — сказала я ему, — я окружена врагами…» Из Берлина я поехала в Лондон, а потом в Париж. Когда Гали умер, я купила себе в Германии графство Обернштейн. Я могла бы жить в нем в полном довольстве, но меня беспокоили судьбы моего бедного народа. И вот тут я узнаю, что мой брат — Пугачев, начал войну из-за меня с императрицей Екатериной… Я решила помогать ему и для того войти в сношения с Турцией и прусским королем. Я готова дать Пруссии расширить ее владения на востоке, а Турции можно будет дать что-нибудь на юге. Россия так богата землями. Важны не земельные приобретения — важны правда и справедливость и счастье моего народа. Я написала обо всем этом графу Орлову… И вот ответ. — Графиня Пиннеберг встала с кресла и, протягивая руку в сторону Камынина, сказала, повышая голос, — граф просит меня к себе. Он ждет меня с целою эскадрою верных мне матросов!.. Мартинелли, я вам еще раз говорю — вы должны мне, должны помочь. Русская императрица сторицею вам заплатит за эту помощь ей!

— Я позволю себе, графиня, подождать того момента, когда вы и точно станете русской императрицей. Я предпочитаю немного выждать событий.

— Какой ужасный человек!..

— Нет, графиня, просто — банкир.

Мартинелли подошел к столу, на котором лежали карты, и, взяв колоду, подошел к графине.

— Не гневайтесь на меня, графиня. Les affaires sont les affaires…[83] Я был бы плохим банкиром, если бы давал закладные под воздушные замки…

— Вы сегодня невозможны, Мартинелли…

— Увы, как всегда. Вы не возьмете карту?..

— Нет, я не в состоянии сейчас играть. Я слишком потрясена воспоминаниями.

Играли на двух столах. Графиня отозвала к себе Камынина и села с ним в стороне от гостей, у камина.

— Послушайте, мосье Станислав, вы слышали все… Всю мою трагическую историю. Вы, как поляк, знаете лучше них русские дела. Неужели и у вас есть какое-нибудь сомнение?

— Графиня, я не сомневаюсь, что вы все это искренне рассказываете. Но… другой раз… Мой искренний, дружеский вам совет. Не называйте Пугачева своим братом. Он простой казак… И, сколько я знаю, он уже выдан императрице и едва ли не казнен.

Графиня сильно покраснела. Она смутилась, но смущение ее длилось недолго, она сейчас же и нашлась.

— Я немного спутала. Когда говоришь людям, которые ничего не понимают в русских делах, невольно говоришь не так, как надо. Это правда — Пугачев никогда не был моим братом, но, когда я была совсем маленькой девочкой и жила у матери, однажды Разумовский привел ко мне казацкого мальчика, вот его-то и звали Пугачевым. Мы с ним играли, и он мне стал как брат. Императрица, видя его смышленость, послала его в Берлин, чтобы он там мог получить основательное военное образование… Он очень ко мне привязался и вот и теперь пошел за меня сражаться… Вы говорите — пойман, выдан, казнен? Это было бы ужасно… Не может этого быть! Откуда вы все это знаете?..