Империализм как высшая стадия «восточного деспотизма»

Финикийцы, первые торговцы античного мира, стали пионерами колониального империализма. У финикийцев политическая власть передавалась по наследству, однако власть царя была ограничена советом из свободных воинов[125]. Промышляющие пиратством и торговлей, они распространили свои торговые связи на весь бассейн Средиземноморья, в том числе и на Египет. Финикийцы основали свои поселения в Леванте — Тир, Сидон, Библ, которые стали подобием метрополии. В Северной Африке финикийцы основали Карфаген, в Испании — Малагу, Альмерия, Кадис, в Сардинии — Кальяри и в Сицилии — Палермо. Но ядро финикийской колониальной империи располагалось в опасной близости от сухопутных империй Востока, поочередно доминировавших в ближневосточном регионе: в IX веке Финикия была завоёвана Ассирией, в VI веке — Персией, в IV — Александром Македонским. Именно это повлекло упадок Финикии[126], торпедировав её демократическую мутацию.

Гораздо более долгую жизнь прожила греческая колониальная империя, также бывшая децентрализованным сообществом городов-государств. Появившись в IX веке как результат двух революций — демократической и демографической, она дожила до эллинистического периода. В греческие колонии переселялись разорившиеся общинники или крестьяне, которым не досталась земля в результате раздела собственности, а также ветераны и авантюристы, которых изгнали из родных полисов. В колониях они получали обрабатываемую землю и гражданство.

Подобный социальный состав будет характерен и для европейских переселенцев в Новый Свет в XVI–XIX веках, искавших в огромных слабо заселённых пространствах Северной и в меньшей степени Южной Америки те же блага, которых они лишились в результате «огораживания земель» и постоянного роста населения Но греческие колонии не были «колониями» в привычном понимании, напоминая больше британские доминионы XIX–XX веков, так как отличались фактической независимостью от метрополии. Колонии были связаны с ней торговыми скрепами и обязательствами помощи в военных кампаниях, но в остальном они были полностью суверенны. Метрополия не устанавливала в колониях своё правление, выгодный таможенный тариф, не изымала насильственно ресурсы — не делала всего того, что делали европейские колонизаторы в Южной и Северной Америках, в Африке и Океании. Вместо этого метрополия фактически основывала новый независимый полис, хотя и ассоциированный культурно и экономически. Колонии могли даже враждовать с метрополией — так в напряжённых отношениях находились Коринф и его колония Керкира. На Саламине, бывшим клерухией Афин, появился новый вид колоний. Именно клерухия — владения граждан полиса за его пределами, лишённая какой-либо самостоятельности, — стала провозвестником будущих европейских колоний Нового времени.

Колониальный «интербеллум»

Европа был брошена в пучину политики равновесия сил тогда, когда её первоначальный выбор — средневековую мечту об универсальной империи — постиг крах, и на развалинах прежних грёз и устремлений возникла группа государств, более или менее равных по силе.

Г. Киссинджер

Первые империи на территории средневековой Европы — типичные аграрные деспотии, наследующие Римской империи на её излёте. Карл Великий был провозглашён «римским императором» и объединил под своей властью большую часть земель Западной Римской империи, которыми управлял самовластно. Германский король Оттон I провозгласил себя «императором Священной Римской империи», создав государство, бывшее самым крупным в континентальной Европе до XVI–XVII веков.