Империи песка

Еще через три дня Мусса счел, что подходящее время настало. Он подошел к одному из вьючных верблюдов, достал гербу с водой и небольшой мешок фиников. Затем развязал паше руки и отдал воду и еду.

– Ты свободен, – объявил Мусса.

– Ты освобождаешь этого борова?! – взорвался Махмуд. – Подумай хорошенько! Лучше отдай его мне!

– Нет. Он мой пленник. Я вправе поступить с ним, как захочу.

– Это так, – согласился Абдулахи, понимая замысел Муссы.

Монджо лишь кивнул.

Поначалу Джубар-паша возликовал. Он развернул своего мехари на север. Потом призадумался. Здесь не пустыня, где еще можно выбраться по следам. До ближайшего колодца сорок лиг, причем паша сомневался, что сумеет туда попасть. Находить дорогу он не умел.

– Ты с ума сошел! – заверещал он. – Ты не все продумал. Мне нужно больше припасов, больше воды. Иначе я не выживу. Куда я поеду? Что буду делать один?

Мусса пожал плечами:

– Можешь оставаться с нами, но теперь я тебе не защитник. Пусть мои друзья позаботятся о твоих нуждах. Я могу лишь дать тебе свободу. Это все, что ты от меня получишь, и это больше, чем ты заслуживаешь.

Верблюд Муссы поднялся с колен. Четверо бывших рабов и их караван двинулись дальше. Испуганный и потерянный Джубар-паша остался сидеть на своем мехари. Он следил за беглецами, пока те не исчезли из виду.

– Слишком ты мягкосердечный, туарег, – проворчал Махмуд, когда они снова взяли бешеный темп, двигаясь к Араку.

– Возможно, – согласился Мусса.

– Мягкосердечный? – переспросил Абдулахи и фыркнул. – У этого борова будет предостаточно времени, чтобы познакомиться со смертью. И сдохнет он точно так же, как если бы ты скармливал его воронам.

– Да, – сказал Монджо. – Только намного медленнее.

Глава 33

Поль слушал приглушенные крики, доносившиеся из пещеры, где Мессауд допрашивал пленного.

Он знал, что они едва не накрыли Тамрита. Поль чувствовал его присутствие. Тамрит потерял бдительность. Следы его верблюдов были свежими. Вместо бегства минувшим вечером мятежник устроил себе отдых. Он услаждал себя чаем, полагая, что его преследователи, подобно всем неверным, ленивы и изнежены.

Тамрит недооценил лейтенанта де Вриса.

Спускалась тьма, и нападавшим было плохо видно в дыму выстрелов и возникшем хаосе. Пещера имела два входа. Тамриту повезло: он со своим окружением и большинством отряда находился в дальнем конце. Уйти удалось всем, кроме одного.

Отряд ворвался в пещеру, когда стрельба стихла. Насчитали восемь тел мятежников, вооруженных кто мечом, кто винтовкой.

Но в той же пещере люди Поля нашли и другие тела: шестерых женщин и четверых детей, прятавшихся в темном углу. Огонь, дым, пули – погубить их могло что угодно. Поль не стал осматривать тела; достаточно, что все десять были мертвы. Они находились внутри вместе с воинами джихада. Они не размахивали флагом капитуляции, не умоляли о пощаде и вообще никак не обозначили своего присутствия. Они только прятались. А потом погибли.

Поль заметил, что у него дрожит рука. Желая унять дрожь, он стиснул винтовку. Надо что-то съесть, но еда не лезла ему в горло. Его одолевала усталость, однако об отдыхе не было и речи. Он приближался к переломному моменту, и все внутри его дрожало столь же сильно, как и руки. В глазах – лихорадочный, почти неистовый блеск. Поль зажмурился, чтобы не смотреть на валяющиеся тела.

Кем они были? Женами и детьми мятежников? Кочевниками? Теперь уже не узнаешь. Мертвые не расскажут о себе. За ними никто не придет. И сообщить об их гибели некому.

Но так ли это важно? Вокруг было столько хаоса, столько безумия. Все равно никто бы не узнал.

Он без конца повторял себе эту фразу. Все равно никто бы не узнал.

Были и другие примеры: один раз в деревне, другой – когда наткнулись на караван. Погибли виновные и те, кто ни в чем не виноват.

Я на войне. Это сделала война.

Он спал всего по часу в сутки, реже по два. Больше не получалось. Он преодолевал большие расстояния. Доводил себя до полного изнеможения. Иногда чувствовал, как внутри все переворачивается, но отступить не мог. Солдаты не должны видеть его слабость. Он не позволял снисхождения ни себе, ни другим.

Пустыня – жестокое место. Спросите туарегов про зверские убийства. Спросите туарегов о милосердии.

Крики пленного становились все слабее и через какое-то время смолкли.

Из пещеры вышел Мессауд. Его лицо было испачкано чужой кровью вперемешку с сажей. Сержант достиг нагромождения камней, где его ожидал Поль.

– Пленный мертв, господин лейтенант. – (Поль безучастно кивнул.) – Он говорил, что Тамрит и остальные головорезы держат путь в Арак. Думаю, это правда. Ему уже было не до вранья.

– В Арак? – переспросил Поль, впервые услышав это название.