Империи песка

– По-моему, здесь ты не прав. Поля нельзя держать в неведении. Конечно, он хорошо знает свою мать, но история с твоим выкупом… Мусса, это уже серьезнее жалких интрижек. Элизабет пыталась договориться о твоем убийстве. Поль должен об этом узнать.

– После всего, что случилось, боюсь, как бы это снова не вызвало у него ненависть ко мне. Я этого не хочу.

– Я тоже не хочу. Но у тебя нет выбора.

На следующий вечер Мусса насадил на вертел куски козлятины, приладил над огнем, позвал Поля и рассказал ему про несостоявшийся выкуп. Обвинения в адрес матери ошеломили Поля. Поначалу он даже вскочил, удалился на край лагеря, где в сумраке расхаживал взад-вперед, отказываясь верить словам Муссы и признаваться себе, что так оно и есть. Но затем, подумав над услышанным, он понял: Мусса сказал правду. Джубар-паша тоже не соврал, поскольку находился не в тех обстоятельствах, чтобы врать Муссе. Что еще важнее, он хорошо знал характер матери и ее одержимость богатством и положением в обществе. Какой бы кощунственной ни казалась эта мысль, в глубине души Поль не сомневался, что мать вполне способна на подобную сделку.

Поль вернулся к костру и сел, глядя на языки пламени.

– Я еще никогда не чувствовал себя таким потерянным, – признался он. – Боже мой, подумать только! Мусса, мне хочется ее задушить.

– Эта мысль мне тоже приходила в голову.

– Короче говоря, я не знаю, как мне быть. Возможно, нужно передать мою мать в руки полиции.

– В руки какой полиции? Африканской? Если Джубар-паша остался жив, здесь он полиция. Я уверен, что пустыня его не выпустила, но в Тимимуне мы ничего не добьемся. А французская полиция ничего не сможет доказать.

– Может, проучить ее? – предложил Поль. – Поставить в положение, когда ее собственная жизнь будет зависеть от выкупа?

– Тебе самому и пришлось бы ее выкупать, – невесело рассмеялся Мусса.

– Нельзя же это оставлять так, как есть.

– А ты-то вообще хочешь получить то, ради чего Элизабет плетет интриги? Поместье, титул?

– Я никогда не позволял себе думать об этом. По закону это всегда было твоим. Честное слово, я не знаю, насколько мне это нужно. В данный момент мне это кажется такой ерундой.

– Мне мало что известно о юридической стороне этих вещей. Если больше ничего не случится, все так и так перейдет к тебе.

– Скорее, к моей матери, – задумчиво произнес Поль. – Она много лет что-то проворачивала в суде. Что именно – понятия не имею. Несколько месяцев назад, когда я еще находился в Уаргле, она прислала письмо. Я прочитал его, но отвечать не стал. Если правильно помню, она писала, что в декабре все должно завершиться. – Поль снова задумался. – Я знаю, что тебе не нужны ни титул, ни деньги. Мне тоже. Во всяком случае, не такие сумасшедшие суммы. Но после того, что сделала моя мать, нельзя оставить все как есть. Мы должны что-то сделать. Ее нужно привлечь к ответственности.

– У меня на этот счет никаких идей, – признался Мусса.

– У тебя и раньше было туго насчет идей, – напомнил ему Поль.

– Не спорю.

Поль встал и погрел озябшую спину у огня, а потом обернулся. Он рассеянно смотрел на пламя, на вертел с жарящимся мясом, когда ему в голову пришла мысль. И когда он подумал об этом, на его лице расплылась улыбка.

– Мусса!

Поль возбужденно заговорил. Поначалу это были просто мысли вслух. Мусса задавал множество вопросов, с энтузиазмом включившись в обсуждение. Естественно, потом Мусса стал вносить свои добавления и поправки. Вскоре они оба болтали без умолку, обсуждая свой замысел и запивая его сладким чаем. Они сидели у костра, пока звезды не начали меркнуть и ночь не сменилась рассветом.

Глава 35

Наконец-то прежний граф и его наследники были официально признаны умершими.

Да здравствует новый граф!

Элизабет замыслила грандиозный дневной прием, где и собиралась официально сообщить о результатах. Жаль, что не будет Поля, который до сих пор тянул офицерскую лямку в Африке. За все это время она не получила от сына ни одного письма. Правда, месяц назад ей написал командир гарнизона в Уаргле. В письме он сообщал, что лейтенант де Врис, быстро становившийся легендой пустыни, по-прежнему жив и здоров, однако местонахождение лейтенанта в данный момент неизвестно. Об этом Элизабет знала и из газетных статей, с энтузиазмом повествующих, как младший лейтенант де Врис расправляется с сахарскими мятежниками. Из тех же газет она узнала, что Поль дважды отказывался от повышения в чине и вообще жил и перемещался по пустыне, как уроженец Сахары. Газеты все охотнее писали о нем, и капризные ветры общественного мнения стали дуть в желаемом направлении. К радости Элизабет, ее сын становился знаменитым.

Как ни жаль, что Поля не будет, но оттягивать прием она не могла. Сын поймет. В конечном итоге все это делалось ради него.

Сегодня она получила две замечательные телеграммы. Когда дворецкий принес на серебряном подносе первую, Элизабет показалось, что не иначе как сам Господь Бог это устроил. Телеграмма была короткой:

Вышел в отставку. Возвращаюсь домой.