Империя Инферно. Несущие Свет

На того, кого вчера Руслан видел в мороке, великий князь был похож исключительно цветом глаз. Высокий, длинноволосый император безотказно внушал трепет и уважение, хоть его потустороннее бездушие и придавало ему сходство с фарфоровой куклой в сгоревшем дотла доме. Его же сын, статный мордастый качок с уложенными вьющимися светло-русыми волосами, смотрел на Руслана, как тупое быдло смотрит на загнанного в тупик прохожего. С лихорадочным нетерпением он рыскал глазами по графу и кресту на его груди, громко дышал и плохо скрывал жажду заполучить артефакт. Как пить дать – пьянчушка в поисках рюмки.

Но в один момент его нетерпёж как рукой сняло. Он приподнял голову, как если бы хотел стать выше графа.

– Император справедлив и снисходителен, – громко заговорил он. – И, будучи достойным сыном достойного отца и мудрого правителя, я всецело чту его великодушие. Пусть же она будет примером для всех нас. – Простым взглядом человека, равного каждому из присутствующих, он заглянул в лица всех, кто был в поле его зрения. – Я, Ярослав Владимирович, отвергаю насилие, и от имени нашей семьи прошу вас, граф, без потерь с вашей стороны, вернуть мне нашу семейную реликвию. Разрешение ситуации с убийством графини я полностью предоставляю народу.

Руслану вдруг стало страшно интересно, много ли времени этот дуболом потратил на то, чтобы выучить с бумажки эти слова.

В который раз стали слышаться робкие переговоры. Стоило великому князю открыть рот, монотонный ропот как по репетиции стих.

– Отдайте, пожалуйста.

И протянул руку.

От очередного притворства на Руслана хлынуло отвращение. Уже плевать, что будет дальше. Позор, арест, изгнание – он не собирался сдаваться.

«Ну что, ублюдок, попался? – говорило всё естество великого князя, которого теперь так и распирало от удовольствия и предвкушения. – Теперь тебе некуда деваться».

«Пошёл нахрен, недопырок!» – безмолвно отвечал Руслан.

Ярослав прочитал в его лице всё, что граф думал о нём и его операции разоблачения, сжал протянутую ладонь в кулак и злостно поджал губы. Руслан бы даже посмеялся над тем, как запульсировали жилы на его лице, если бы сам не находился в незавидном положении.

Великий князь разгладил гримасу, опустил руку и пошёл обратно к своей свите.

Конь Ховарда встал на дыбы и широким галопом унёс своего всадника. Руслан не успел проследить за ним.

– С сегодняшнего дня вы навсегда лишены графского титула и права называть себя дворянином, – забивал последний гвоздь в его деревянный ящик командор. – Всё ваше имущество, имения и крепостные будут распроданы на аукционе, а потомки, если таковым суждено быть, признаны безродными. У вас есть сутки, чтобы покинуть ваше бывшее имение. Можете податься какому-либо помещику в качестве слуги или попробовать выжить в других краях.

Панические крики и гулкий грохот заставили людей круто развернуться и лицезреть очередное происшествие.

Как в кошмарном сне Руслан смотрел, как его родовую усадьбу поглощают столпы пламени. Вспыхнули деревья, конюшня и все окружающие дом постройки. Металлическая ограда раскалилась докрасна и обратилась в рабочий материал кузнеца.

Развивая длинную чёрную мантию, от горящего двора проскакал Ховард, поравнялся с великим князем, и троица судей, сотрясая землю, умчалась в неизвестном направлении.

Крестьяне бросились тушить пожар. Одни кинулись за водой, другие схватили подручные средства и предприняли попытки погасить самые мелкие столпы, выходящие за раскалённую ограду. А представители высшего сословия разразились на Руслана перебойной бранью.

Сквозь всеобщий галдёж, который обычно воспроизводит стая голодных гусей, очень похоже вытягивая шеи и махая крыльями, проскальзывали слова посрамления, обвинения в воровстве, святотатстве и позоре древнего рода.

Рёв пламени, грохот обваливающихся стен вместе с испуганными и гневными криками смешались в его голове в один тяжёлый сгусток. И всё же, сквозь гул, сопровождающий конец его света, Руслан слышал, – или просто знал – как где-то далеко, докуда ещё не дошёл чёрный дым, беззаботно поют птицы.

Чья-то рука боязливо тронула его плечо.

– Волхонский… Ты это… Не задерживайся тут надолго, – робко проблеял Василевский, сжал его плечо и отстранился. – Давай, до завтрашнего вечера. А то эти тебя совсем уж…

Руслан не слышал его слов. Не в силах оторвать глаз от огня, с неимоверной жадностью поглощающего родовое имение Волхонских, он медленно зашагал вперёд, не чувствуя земли под онемевшими ногами.

Ощущал ли он хоть какой-нибудь элемент окружающего мира? Моргал ли, дышал ли, и существовал вообще в тот роковой момент, он не знал, но скорее нет. Внешний мир оказался так жесток и несправедлив, что он перестал быть его частью, не мог и не хотел вдыхать его воздух и слышать ненавистные звуки.

В спину то и дело прилетали камни и куски грязи, об которые не побоялись замарать руки знатные господа и дамы. Но Руслан не мешкал, не замедлял и не ускорял шага. Просто шёл навстречу сгорающего дотла прошлого, оставив за спиной когда-то светившее ему будущее.