Империя. Книга 1

Царь был твердым сторонником унии и проводил политику самых щедрых уступок Риму, в чем его поддерживали несколько влиятельных иерархов. Главными фигурами в партии сторонников унии являлись протосинкелл Григорий Мамма (впоследствии патриарх Константинопольский), митрополит Исидор (недавно назначенный митрополитом Киевским и всея Руси), а также архиепископ Никейский Виссарион, сладкоречивый ритор, произносивший пламенные речи в защиту унии. Исидор и Виссарион были учениками известного философа-неоплатоника Георгия Гемиста Плифона, адепта древнего орфийского язычества, имеющего ханаанские корни. Этот враг Христов тоже входил в состав делегации.

Папой, инициировавшим собор в Ферраре, был Евгений IV, который большую часть понтификата прожил во Флоренции на содержании у своего банкира Козимо Медичи. Ко времени начала собора внутриполитическая обстановка в Католической церкви складывалась не в пользу папы. Дело в том, что с 1431 года в Базеле заседал другой собор, который был созван в том числе для ограничения всевластия пап и закрепления за соборами статуса верховных органов управления западной церковью. Папа Евгений IV в сентябре 1437 года издал буллу о переносе собора в Феррару. Но Базельский собор не подчинился, обвинил папу в неповиновении собору и пригрозил низложением. Папская булла о переносе была объявлена недействительной.

Таким образом, 700 православных делегатов из Константинополя приехали в Феррару на некое собрание, которое не было признано даже в самой Католической церкви. Однако папа стремился использовать чаяния императора Иоанна VIII в своих целях: приезд греков для решения важнейшего вопроса об унии давал ему козырь перед собравшимися в Базеле. Он хотел отвлечь свою церковь от обсуждения давно назревшего вопроса об ограничении власти римских понтификов. В этой смертельно опасной для себя ситуации Евгений IV полагал согласие православной делегации на унию легко достижимым, так как нужда Константинополя в военно-политической поддержке Запада была для всех очевидна.

Однако среди ромеев оказалось немало твердых в вере архиереев – противников унии. Они были не готовы поступиться верой в угоду политическим интересам государства. Роль их духовного лидера играл митрополит Эфесский Марк. В спорах с католиками и их агентами среди православных иерархов Марк Эфесский неутомимо защищал православие, приводя отточенные аргументы против латинства. Победить словесно его не мог никто, а всем попыткам оказать на себя давление митрополит давал самый жесткий отпор.

В частности, Марк Эфесский говорил: «Все Учители Церкви, все Соборы и все Божественные Писания увещевают нас бежать от инакомыслящих и отступить от общения с ними. Итак, неужели же, всех их презрев, я последую за теми, которые под личиной ложного примирения призывают заключить унию с теми, которые нарушили священный и божественный Символ и вводят Сына, как второго Виновника Святого Духа? Ибо прочие из нелепостей, из которых и одной только было бы достаточно для того, чтобы разойтись с ними, я оставляю в настоящее время не упомянутыми. Да не приключится мне когда сего, – о, Утешителю Благий! – да не отступлю до такой степени от себя самого и от здравых суждений, но имея от Твоего учения и Тобою одухотворенных мужей, да приложусь к Отцам моим, вынося отсюда, если не иное что, так – Православие»[354].

Тогда Иоанн VIII и его приспешники прибегли к оружию низости. Православная делегация полностью зависела от латинян в части обеспечения продовольствием. Историк И. Спасский пишет: «Местом собора был выбран итальянский город Феррара, папа обязался прислать в Константинополь морские суда, оплатить все расходы по переезду и взял на свой счет содержание всех делегаций, явившихся на собор. Материальная скудость византийцев и их зависимость от папы доходила до такой степени, что Византийский император Иоанн Палеолог, отправляясь на собор, взял из Софийского собора все золотые вклады, сделанные незадолго перед тем Киево-Московским митрополитом Фотием († 1431) и сделал себе из московского золота украшенную постель, а для своих лошадей сбрую, шоры и чепраки с золотыми украшениями. Зависимость от латинян заранее создавала для православной части собора крайне неблагоприятные предпосылки для обсуждения условий соединения Церквей»[355]. Чтобы православная часть делегации не упрямилась, католики, по совету греков-изменников, решили морить иерархов голодом, пока те не поставят своих подписей под решениями собора.