Империя масок

– А ты, – ровно отозвалась Бриала, – никогда и в глаза не видела трущоб, в которых мы боремся за выживание. Ваш клан мог бы прийти на помощь городским эльфам, обманутым бродяжкам, как выразился ваш Хранитель. Вместо этого вы колесили по округе в своих фургонах и искали сокровища, оставленные нашими предками. Призывали демонов и сами обрекли себя на гибель.

Миирис бешено оскалилась и, ничего не ответив, широкими шагами ушла в дальний конец комнаты.

– Ты была с ней нелюбезна, да’лен, – заметил Фелассан.

– Так же, как она со мной. – Бриала вздохнула. – Сколько раз я передавала тебе сведения, будучи твердо уверена, что сотрудничаю с ними? И все это время они думали только о себе. – Она покачала головой. – Гаспар, по крайней мере, честен в своем эгоизме.

– А Селина разве не думает только о себе?

– Селина… – Бриала окинула взглядом мертвое тело, покоившееся на ложе. – Селина любит меня. И поможет эльфам, чтобы сделать меня счастливой.

– Вижу, честность не привилегия одного только Гаспара, – улыбнулся Фелассан.

– Селина всю свою жизнь знала только власть и роскошь. Неудивительно, что приходится открывать ей глаза на чье-то бедственное положение.

Бриала оглянулась на элувиан, через который они прошли. Люди до сих пор еще не присоединились к ним.

– Знаешь, есть одна старинная история про Фен’Харела.

– В самом деле, хагрен? Потрясающе.

– Ты уязвила меня в самое сердце, – улыбнулся эльф. – В этой истории рассказывается, что Фен’Харел угодил в плен к Андруил, богине охоты. Он разгневал ее тем, что охотился на галла без ее благословения. Богиня привязала Фен’Харела к дереву и объявила, что он должен будет год и один день ублажать ее на ложе, чтобы загладить свою вину. Однако в тот вечер, когда она разбила лагерь, их отыскал темный бог Анарис и поклялся, что убьет Фен’Харела за преступления, совершенные им против Забытых. Андруил и Анарис решили сразиться в поединке за право наказать Фен’Харела.

– И что же случилось дальше? – осведомилась Бриала.

– А ты как думаешь, да’лен? – усмехнулся Фелассан. – За все эти годы ты выслушала немало моих историй.

Бриала на минуту задумалась.

– Фен’Харел нашел способ одурачить их обоих и сбежать.

– Во время поединка, – Фелассан согласно кивнул, – он окликнул Анариса и сказал, что в доспехе Андруил, чуть повыше бедра, есть изъян, и Анарис клинком ударил Андруил в бок, и она упала. Тогда Фен’Харел заявил Анарису, что тот, дескать, обязан Ужасному Волку победой, а потому должен отпустить его на свободу. Анарис так возмутился наглостью Фен’Харела, что развернулся к нему и принялся осыпать пленника бранью, а потому не заметил, как Андруил, раненая, но безусловно живая, поднялась на ноги позади него и пустила в ход свой огромный лук. – Фелассан снова улыбнулся и глянул на Бриалу. – Золотая стрела угодила Анарису в спину. Тяжко раненный, он упал, и когда оба божества погрузились в сон, дабы исцелить свои раны, Фен’Харел перегрыз путы и сбежал. Знаешь, да’лен, ты и впрямь выслушала за эти годы немало моих историй. – Он в упор взглянул на Бриалу, и взгляд его был спокоен, но непреклонен. – Пора бы тебе уже написать свои собственные.

– Я же не богиня, – возразила Бриала и тут же сообразила, что сказала явную глупость.

Она залилась краской, услышав смешок Фелассана.

– Вот уж это решать историям, – сказал он и смолк, поскольку из элувиана появились наконец Селина, Гаспар и все прочие люди – измученные и обессиленные. – А теперь ступай к своей императрице.

К вечеру у Селины разболелась голова. Во всяком случае, она предполагала, что наступил вечер, поскольку Фелассан объявил привал. Место, в котором они остановились на ночлег, представляло собой небольшую круглую комнату, в которой располагались по кругу несколько лежанок. Посреди комнаты в большой металлической чаше ярко пылал огонь, – правда, Селина, так и не смогла обнаружить, что его питает.

– Я нашла в сундуке у стены провизию, – сообщила Бриала.

Обернувшись, Селина увидела, что ее наперсница поджаривает над огнем некий ломтик, чрезвычайно напоминающий свежий хлеб.

– Фелассан сказал, все это до сих пор пригодно в пищу – припасы сохранялись с помощью магии.

– Охотно предпочту это армейским пайкам. – Гаспар с глухим стуком сложил на пол меч и щит и принялся расстегивать ремешки доспехов.

Латы его до сих пор были в царапинах и вмятинах после схватки с восставшими мертвецами.

– Для чего служила эта комната? – спросила Селина, усаживаясь у огня.

Она не замерзла, но блики пламени, несмотря на его магическое происхождение, были блаженным отдыхом для глаз после долгих дней, когда единственным источником света были слепящее сияние тропы либо потусторонние вспышки магических посохов.

– И не нарушаем ли мы каких-нибудь древних обычаев, используя этот огонь для приготовления пищи?

– Ничего страшного, – подбодрил Фелассан.

– В этой комнате сомниари исполняли величественные ритуалы, – сообщила Миирис, неприязненно глядя на Бриалу и Фелассана. – Священные травы бросали в вечное пламя, и дым проводил эльфийских сновидцев в Тень.