Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

О неспособности внутреннего районирования решить проблемы национальных меньшинств на местном уровне свидетельствуют трудности, с которыми столкнулись жители таджикских территорий в Узбекской ССР. В 1924 году советский режим учредил Таджикскую АССР в составе Узбекистана. В то же время некоторые важные регионы с множеством таджикоязычных жителей (Самарканд, Бухара, Ходжент, Сурхандарья) остались в Узбекистане за пределами Таджикской АССР. Предполагалось, что Узбекистан решит «таджикский вопрос» посредством внутреннего районирования – организовав таджикские территориальные единицы и учреждения. Но вместо этого узбекские власти пытались ассимилировать таджикоязычных жителей и включить в узбекскую народность. Вскоре после национального размежевания 1924 года самоидентифицированные таджики, жившие в Узбекистане за пределами Таджикской АССР, засыпали советских руководителей в Москве и Ташкенте письмами и петициями с жалобами на принудительную «узбекизацию». Просители жаловались, что образование и политическая жизнь ведутся на узбекском языке, а таджикоязычным гражданам запрещают открывать собственные школы, хотя «по приказам Коммунистической партии каждый народ имеет право свободно говорить на своем родном языке»[661]. В ответ на эти петиции узбекские чиновники утверждали, что спорные районы – узбекские и их жители говорят на узбекском языке[662].

В конце 1920‐х годов по всему Узбекистану (и в Таджикской АССР, и вне ее) государственные и партийные функционеры, считавшие себя таджиками, начали кампанию за национальные права таджиков. Ссылаясь на десятки петиций от таджикоязычных граждан Узбекистана, они доказывали провал внутреннего районирования и утверждали, что советское правительство должно пересмотреть национальное размежевание, предоставить Таджикской АССР статус союзной республики (ССР) и включить в нее все преимущественно таджикские территории Узбекистана. В 1929 году руководители Таджикской АССР обратились напрямую в Политбюро с просьбой освободить «таджикское население» от узбекского ига[663]. Политбюро согласилось на сецессию на том основании, что Таджикская АССР «по экономическим, национальным и географическим показателям» обособлена от Узбекистана[664]. Оно поручило ЦИК назначить новую комиссию для пересмотра границ Узбекистана и выяснения, какие его территории можно будет включить в Таджикскую ССР[665]. Некоторые историки доказывают, что советские лидеры решили расширить Таджикскую республику в тот момент, чтобы привлечь внимание «таджикских элементов» в Персии[666]. Но есть веские свидетельства в пользу того, что главной причиной пересмотра границ были экономические соображения: как раз в то время планировщики из реорганизованного Госколонита предложили включить Ходжент – город Узбекской ССР со значительным таджикским населением – в экспериментальный хлопководческий район. Планировщики предлагали правительству переселить таджиков из горных местностей Таджикской ССР в новые хлопководческие колхозы этого района. Экспансия Таджикской ССР с присоединением Ходжента давала национально-политическое обоснование (таджикское нациестроительство) для этой переселенческой операции[667].

ЭТНОГРАФИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ И СОЗДАНИЕ ТАДЖИКИСТАНА

Учреждение Таджикской ССР в 1929–1930 годах служит идеальным контекстом для изучения того, как переписные данные влияли на размежевание внутри советских границ. Советские руководители и эксперты, участвовавшие в переписи 1926 года, объявили, что данные новой переписи будут применяться для улаживания пограничных споров. Однако эти свежие данные не упростили, а только усложнили пересмотр границ. В Средней Азии перепись проводилась в разгар дискуссий о спорных территориях и ресурсах. Когда столь многое стояло на кону, неминуемо последовали споры о том, насколько корректны новые данные. А это спровоцировало более общую дискуссию – о том, из чего складывается достоверное этнографическое знание. Должна ли Комиссия по районированию придать больше веса экспертному знанию или локальному? Должна ли больше доверять современным данным или историческим? Данным, основанным на этнических «корнях» или отражающим современный образ мыслей? И что делать, если современный образ мыслей сложился в результате ассимиляции? Ответы на эти вопросы должны были оказать громадное влияние на межевание новых границ во всем регионе.