Империя. Третий Рим. Книга 2

Громадной заслугой императора Николая II была реформа вооруженных сил. В Русско-японской войне армия старого образца выявила свои недостатки, и под руководством Государя началось ее масштабное преобразование: от насыщения новыми техническими средствами и возведения неприступных фортификационных сооружений до обеспечения русского солдата современной военной формой. Государь лично испытал на себе форму нового образца, много суток подряд проверяя ее удобство и надежность. В результате русский солдат вступил в мировую войну в удобном и практичном как летом, так и зимой обмундировании защитного цвета, в то время как союзники-французы отправились воевать в красных, идеальных для прицеливания противника штанах, а немцы – в комических касках с высоким наконечником, которые на войне приходилось изготавливать уже не из кожи, а из картофельных очисток.

В деятельности по укреплению обороны государства отчетливо виден стратегический характер замыслов Государя. Была реализована масштабная кораблестроительная программа по введению в строй новейших и мощнейших кораблей дальней морской зоны – дредноутов. Эти линейные корабли были избыточны для войны с Германией, но обязательно понадобились бы в противостоянии с англо-американским Ханааном. Впрочем, и в войне с Германией царские линкоры сыграли свою роль. В сентябре 1941 года наряду с построенными по указанию Государя фортами Ораниенбаума линкоры отстояли город на Неве от захватчиков, создавая непроницаемый для вермахта заслон из огня. Широко известна поддержка, оказывавшаяся Государем создателю русской тяжелой бомбардировочной авиации И. И. Сикорскому. В этом также проявлялась стратегическая предусмотрительность Николая II, его способность заглянуть за горизонт.

Линейный корабль «Императрица Мария»

«Он был блестящим профессионалом царского ремесла, достойным преемником своих великих предков и верным продолжателем их традиций. Но не „профессия” высшего государственного управления была смыслом его жизни, а нечто большее и высшее… Живое чувство всецелой принадлежности к Церкви должно было делать для него „профессию” царя иногда тягостной в условиях отхода общества от Церкви. Как легко отказался бы он от нее! Кажется, иногда он и мечтал об этом. Но это же чувство принадлежности к Церкви исключало для него возможность не только „дезертирства”, но даже простой неверности своему сану»[422], – писал архимандрит Константин (Зайцев).

«Глядя на него у церковных служб, во время которых он никогда не поворачивал головы, я не мог отделаться от мысли, что так молятся люди, изверившиеся в помощи людской и мало надеющиеся на собственные силы, а жаждущие указаний и помощи только свыше»[423], – отмечал министр иностранных дел С. Д. Сазонов. Однако то, что человеку обмирщенному могло показаться фатализмом, было на деле глубочайшим вверением своей воли Господу Иисусу Христу, Царю Царей.

Прославление и перенесение мощей преподобного Серафима Саровского

Именно по инициативе императора Русская Церковь начинает канонизацию плеяды святых, самым известным из которых стал преподобный Серафим Саровский, торжественно прославленный в 1903 году. Эта канонизация была проведена вопреки противодействию протестантствовавшей части членов Святейшего Синода. В 1896 году прославлен святитель Феодосий Черниговский, в 1897-м – юрьевские мученики, в 1909 году восстановлено почитание (упраздненное из-за гонений на старый обряд) святой благоверной княгини Анны Кашинской, в 1910 году перенесены из Киева в Полоцк честные мощи преподобной Евфросинии Полоцкой, в 1911-м прославлен святитель Иоасаф Белгородский. В 1913 году, когда вся Империя торжественно праздновала юбилей династии Романовых, канонизирован святейший Патриарх Гермоген, в 1914-м – святитель Питирим Тамбовский, а в 1916-м – святитель Иоанн, митрополит Тобольский. Это была мобилизация духовных сил, в которой нуждалась Русь, чтобы пройти через горнило предреченных ей испытаний, равных которым никогда не переживал ни один христианский народ.

Отлично понимая своим духовно одаренным сердцем, что только истинная святость и жизнь в Боге сможет даровать ту победу над врагом, которой не обеспечит никакое административное искусство, император Николай II принял самое важное в своей жизни решение – быть действительно святым, не столько по высокому императорскому званию или по харизме православного государя, сколько по строгому следованию евангельским заповедям в повседневных поступках и государственных решениях. Его не случайно сравнивали в этом отношении с Федором Иоанновичем, еще одним государем, решившимся быть святым в своей повседневной жизни. Отсюда те удивительные гармония и свет, то море любви, которые исходили от Царской Семьи и не могли оставить равнодушными тех, кто с ними соприкоснулся хотя бы раз в жизни.