Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

Неслучайно окончательная институционализация государственной собственности и образование Министерства государственных имуществ последовали сразу после публикации Свода законов (1832), который, хотя и не без противоречий, установил границы государственной собственности. Первый российский Свод гражданских законов подробно определил права собственности и описал в деталях их передачу[162]. Таким образом, собственность была институализирована и по крайней мере отчасти (под влиянием антилиберальной идеологии николаевского правления) потеряла ореол священности и интимности. Эта «нормализация» собственности позволила Сперанскому узаконить практику экспроприации и установить право государства отчуждать собственность для общественных нужд. Правила экспроприации появились вовремя: в 1834 году правительство приступило к строительству первой российской железной дороги из Санкт-Петербурга в Царское Село, что требовало отчуждения земель[163]. Начиная с 1830‐х правительство обращается к этому механизму конфискации все чаще.

Свод законов стал важной вехой в развитии права собственности, однако, как это случается со всеми законами, он быстро устарел. Среди перемен, затронувших систему права собственности, возможно, самым значительным было изменение границы, разделяющей частную и публичную сферы. Под влиянием множества факторов – экономического развития, растущей популярности естественно-научных знаний, национализма – общество начало заявлять свои права на ресурсы, которые манифестом Екатерины Великой и последующим законодательством были сохранены за частными владельцами. Представление о собственности как абсолютной и неотчуждаемой стало особенно быстро разрушаться после освобождения крестьян в 1861 году. Однако первые нерешительные и слабые атаки на частную собственность были заметны еще в 1830‐х годах. Идея неприкосновенной частной собственности, кажущаяся такой бесспорной, начала постепенно разрушаться.

ПЕРВЫЕ АТАКИ НА ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ: «ЛЕСНОЙ ВОПРОС» В 1830–1840‐Х

Неслучайно первые попытки ввести понятие «общественная собственность» касались лесов, отданных Екатериной II дворянам в неограниченное владение. Беспокойство о судьбе российских лесов, к которому подтолкнуло обсуждение лесной проблемы в Германии, привело к сомнениям в преимуществах частной собственности. С 1830‐х годов специалисты, получившие в России и Европе образование в области лесного хозяйства, стали выступать против частного владения лесами. Нападки на частную собственность в России начались в то время, когда в Европе радикальную критику этого института развернули социалисты; но в России они направлялись профессиональной элитой, подготовленной в государственных учебных заведениях.

«…если просвещенный абсолютизм создал свободу, то конституционное государство создало лесное рабство; первое государство исходило из рационалистических соображений о необходимости раскрепощения населения, второе исходило от практической необходимости, от задач утилитарной политики во имя великого будущего того же населения»[164]. Это описание развития лесного законодательства принадлежит Николаю Ивановичу Фалееву, профессору права Петербургского лесного института, который позднее стал автором первого советского закона о лесах. В нем точно отражена эволюция права частной собственности на леса в Европе и России с конца XVIII до начала ХХ века. Хотя Россия отставала от Европы по части конституционного правления, она преуспела на стезе «лесного рабства», то есть в деле защиты лесов, что подразумевало значительные ограничения права частной собственности.