Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России

Земельный вопрос также определялся более общими демографическими и социально-экономическими изменениями. Расширение предпринимательского класса в Поволжье, быстрый рост населения и освобождение крестьянства способствовали острой нехватке земли и росту цен на нее. С утверждением новых капиталистических представлений о частной собственности росла и доля частных земель на рынке недвижимости. Землевладельцы стали все лучше осознавать возможность получения прибыли. Если раньше многие из них уважительно относились к «загороженным землям» крестьян на своих участках, то теперь они хотели, чтобы крестьяне ушли с их земель914. Они не только навязывали свое представление о собственности, но и обращались к чиновникам, чтобы обеспечить реализацию этих представлений; а поскольку это совпало с попытками государства усилить присутствие в сельской местности, полиция, адвокаты и землемеры вскоре стали играть ключевую роль в размежевании земель. Тем временем у большинства крестьян были собственные представления об обрабатываемой ими земле, поскольку прежняя, неформальная договоренность фактически признавала их право собственности на загороженные земли на территории землевладельца915. Поэтому утверждение крестьян в деле Бурлянда о том, что они владеют землей в течение восьмидесяти лет, неудивительно.

В данном случае речь шла не о межэтнической неприязни, хотя культурные факторы, такие как языковые трудности, могли усугубить конфликт. Гораздо важнее были социальные противоречия. С тех пор как Екатерина II предоставила татарам полные права собственности, татарские дворяне и купцы стали игроками на рынке недвижимости. Два землевладельца в случае с Бурляндом были членами татарских купеческих семей. Общая религия не помешала крестьянам напасть на помещиков и их представителей. Впрочем, это закономерно. Как и любая другая этноконфессиональная община, татары-мусульмане редко действовали коллективно. Иногда линии разлома проходили между социальными классами, что убеждало русских, таких как крестьянин Василий Петров, поддержать татар. А иногда целые татарские деревни воевали против других татарских деревень, обычно из‐за ресурсов916.

Нехватка земли сыграла ключевую роль в деле Бурлянда. Волжские татары особенно сильно пострадали от этого дефицита во второй половине XIX века: по сравнению со всеми другими общинами в регионе, у них наблюдался непропорционально высокий рост населения. Сопоставляя различные экономические данные, Каппелер объяснил этот рост не миграцией или большим количеством детей, а низкой смертностью татар в результате улучшения гигиены, одежды и питания917. Современники, такие как публицист Василий Берви-Флеровский, также отмечали поразительно низкую смертность среди татар918. Кроме того, татарская практика наследования усугубляла нехватку земли, так как она способствовала дроблению, что приводило к постоянно растущему числу мелких наделов919.

На всей территории империи бывшие крепостные были наиболее ущемленной группой с точки зрения доступа к земле, и большую часть из них составляли русские. Однако в Поволжье освободившиеся крепостные составляли сравнительно небольшую группу, в то время как бывшие государственные крестьяне являли собой большинство920. Экономическое положение последних, в свою очередь, зависело от важнейшего фактора — этнической принадлежности. В то время как русские и чувашские семьи были относительно обеспеченными, татарские семьи, как правило, были наименее состоятельными921. Важно отметить, что в результате перераспределения земли после Великих реформ татары получили в среднем самые маленькие и наименее плодородные участки922. Из всех этнических групп они также владели наименьшим количеством лошадей и крупного рогатого скота923. К концу века почти 50 % татарских крестьян относились к безземельным или малоземельным домохозяйствам924.