Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России

То, что крымским татарам было привычнее обращаться в государственные учреждения для выражения своего недовольства по земельным вопросам, не означает, что к началу Великих реформ конфликтов больше не существовало; просто они решались по-другому. Поскольку между Симферополем и большинством татарских деревень были небольшие расстояния, государственные суды представлялись разумным и все чаще единственным вариантом разрешения земельных споров.

Своеобразная география полуострова, которая способствовала общинному землевладению с большим количеством собственников, делала вмешательство государственных институтов особенно необходимым. В Крыму наблюдалась необычная фрагментация земель. Как отмечал в 1876 году один из ведущих сельскохозяйственных журналов империи:

Едва ли где-нибудь в России дробление поземельной собственности достигло таких крайних пределов, как на Южных берегах, где можно встретить владельца нескольких квадратных саженей земли стоимостью в несколько рублей или даже владельца одного орехового дерева957.

Дробление земель существовало и в других частях империи. В 1885 году в отчете чиновника из Саратовской губернии был сделан вывод: «У татар такая чресполосность и неопределенность владения, что они сами не могут иногда указать своих собственных земель»958. Сельские районы, где преобладали русские, также не были застрахованы от подобных сценариев, но благодаря высокому росту населения, практике наследования и острой нехватке пахотных наделов в местах проживания, татарские общины были особенно подвержены дроблению земель. То, что в Крымских горах этот процесс принял необычные масштабы, во многом объяснялось существовавшими на протяжении длительного времени правами местных крестьян на индивидуальное или коллективное владение землей, а также концентрацией плодородных земель в долинах и вдоль рек.

В середине 1860‐х годов юрист, проводивший обзор юридической деятельности в Крыму в рамках подготовки новых судов, отметил нехватку государственных земель на полуострове и наличие более 2000 частных владельцев небольших наделов, что приводило к частым спорам по поводу виноградников, садов, табачных плантаций и оросительных систем959. В течение XIX века увеличилось количество частных и общинных земель, в основном за счет государственных и общих земель960. Если вспаханные поля и пастбища обычно находились в совместной собственности, то сады, виноградники, сенокосы и огороды, как правило, были в частных руках961. То, что небольшие плодородные участки ценились так высоко, было связано и с тем, что в целом, за исключением орошаемых наделов, защищенных от сильных ветров и летней жары, большая часть земли в Крыму была сухой, каменистой и непригодной для возделывания962. Во многих деревнях пахотной земли было не более 10–30 % — большая часть земли использовалась для разведения скота963. Эта ситуация сильно отличалась от Казанской губернии, где значительная часть территории относилась к черноземному региону964. Возникшая в Крыму «Российская ривьера», которая предлагала рынок для продажи элитных сельскохозяйственных продуктов, таких как табак, виноград и вино, не компенсировала низкое качество значительной части крымской земли. В одном из докладов середины 1870‐х годов прямо критиковались широко распространенные представления о прекрасном климате и «южной растительности» полуострова и указывалось, что большая часть южного побережья на самом деле имеет довольно ограниченный сельскохозяйственный потенциал, к тому же крымские плантации и виноградники в целом находятся в запущенном состоянии и что ни один из них не производит свою продукцию с прибылью (поскольку спрос на крымские товары крайне низкий)965. Тем не менее виноградники и сады были самыми ценными видами земельных угодий, а с ростом предпринимательской активности крупные землевладельцы, как правило, стремились расширить свои владения, особенно с середины века (что привело к уменьшению числа землевладельцев с большими владениями).

Последствия были как культурными, так и экономическими. В Крыму уменьшение числа частных землевладельцев постепенно подрывало религиозно узаконенный порядок, поскольку наследование частной собственности (в отличие от общинной или общей земли) издавна регулировалось законами шариата966. Однако более острой проблемой был рост числа безземельных татар. Эта группа продолжала расти в течение столетия. К 1870‐м годам не менее 60 000 крымских татар не владели землей и находились во власти землевладельцев, на землях которых они обосновались967. Татарские общины часто не имели документов, подтверждавших их права на землю, которую они обрабатывали, а отсутствие документов ставило их в невыгодное положение всякий раз, когда они оказывались втянутыми в земельные споры968.