Имплантация

Первая задача, которая стоит сегодня перед комментатором «Апологии истории», – выявление скрытых автоцитат. Как отмечал Оливье Дюмулен в своей книге о Блоке, «наиболее часто цитируемый Марком Блоком автор – это сам Марк Блок» [Dumoulin 2000, 290]. Следует уточнить, что речь идет не столько о дословных цитатах, сколько о повторах. Это повторы иллюстрирующих примеров, концептуальных построений, метафор, ключевых слов – короче, параллельные места. Если говорить об интересующем нас пассаже, то к нему обнаруживаются два таких параллельных места: одно из них мы находим в раннем тексте Блока, а второе – в поздней переписке Блока с Февром. К переписке обратимся позже, а начнем с раннего текста Блока. Это произнесенная в 1914 году и тогда же напечатанная отдельной брошюрой речь Блока перед выпускниками амьенского лицея, озаглавленная «Историческая критика и критика свидетельства». Соотношение этой речи с позднейшими работами Марка Блока анализировалось многократно (пионерскую роль здесь сыграла рецензия Карло Гинзбурга [Ginzburg 1965]); сейчас нам важно лишь, что в этом раннем тексте наличествуют многочисленные схождения с текстом «Апологии истории»: они отмечены Этьеном Блоком в подготовленных им изданиях работ отца. Среди этих схождений есть и пассаж о сносках, вызывающих гнев у слишком изнеженных читателей [Bloch 2006a, 100). Здесь нет еще упоминаний о «приличных людях», «эрудитах» и «остроумцах», но уже есть главная установка, объединяющая начальный и завершающий тексты Марка Блока: стремление легитимировать профессиональную историческую науку в глазах общества.

Это схождение двух текстов показывает, что комментируемый пассаж (как, впрочем, и вообще очень многое в «Апологии истории») уходит своими корнями в размышления Блока, относящиеся еще к периоду до Первой мировой войны. Именно в этот период во Франции развернулись чрезвычайно острые дискуссии о путях развития гуманитарных и социальных наук и об их соотношении с классической французской культурой XVII века.

К истории вопроса

За последние тридцать пять лет эти дискуссии несколько раз становились предметом специального рассмотрения. В 1983 году они были рассмотрены в статье Жана Капо де Киссака «Action française против Сорбонны историков» [Quissac 1983]. В 1985 году Вольф Лепенис посвятил этим полемикам отдельную главу в своей книге «Три культуры: социология между литературой и наукой» [Lepenies 1985, Kap. II]. В 1988 году вышла в свет единственная монография, целиком посвященная данной теме: книга Клер-Франсуазы Бонпер-Эвек «Дискуссия об университете в эпоху Третьей республики: борьба против новой Сорбонны» [Bompaire-Evesque 1988]. Наконец, в 2004 году эти дискуссии стали предметом внимательного социологического анализа с бурдьеанских позиций у Жизели Сапиро в ее статье «Защита и прославление „приличного человека“: литераторы против социологии» [Sapiro 2004]. Бонпер-Эвек дает очень полную сводку фактов, но ее подход к этим фактам скорее описательный. Статья Сапиро гораздо более концептуальна и аналитична, но, как и очерк Лепениса, она сосредоточена лишь на полемиках вокруг социологии: историко-филологические науки оставлены у Лепениса на периферии, а у Сапиро и вовсе за рамками рассмотрения. По отбору анализируемого материала ближе всего подходит к целям нашего анализа статья Капо де Киссака. Следует, однако, отметить, что эта статья, весьма богатая по материалу и наиболее детально представляющая аргументацию правых идеологов в их борьбе против позитивистской исторической науки, не свободна от специфической односторонности. Киссак полностью обходит молчанием борьбу правых с Дюркгеймом и дюркгеймианцами; между тем без учета этой борьбы нельзя до конца понять и позицию правых по отношению к профессиональным историкам. Это молчание по поводу Дюркгейма соотносится у Киссака с полным игнорированием антисемитского и ксенофобского пафоса, пронизывавшего выступления критиков «новой Сорбонны»: фактически статья Киссака может быть прочитана как попытка академической легитимации наследия «Action française». Невозможно в этой связи не вспомнить, что Капо де Киссак тесно связан с праворадикальным полюсом в общественной жизни Франции[51].

Говоря дальше о полемиках конца XIX – начала XX века, мы будем учитывать работы всех четырех названных выше исследователей, но не будем ограничиваться ими ни в том, что касается общих характеристик, ни в том, что касается цитируемого материала.

Рамки конфликта

Коротко опишем ситуацию с высоты птичьего полета (при этом неизбежно придется повторить кое-что из уже сказанного в предшествующих очерках).