In medias res

19 февраля умерла двоюродная сестра Нонны – Жанна. Упала лицом на пол – от кровоизлияния в мозг. Была дома одна, растапливала печку. За полчаса до смерти кто-то разговаривал с ней по телефону. В гробу она лежала как бы с сознанием выполненного долга, в ней было что-то буддийское. Нонне даже казалось, что она улыбается. Последний год они с Жанной были в ссоре. Я определял их периодические распри как некий способ сохранить девический статус соперничества, то есть своеобразное желание не стареть. Неожиданную же смерть Жанны Нонна истолковала как стремление – неосознанное – убежать от (или – из) нашего времени. Я-то думаю, что время всё старательнее вытесняет нас. Оно уже не наше, и мы ему не нужны… Похороны были двухступенчатыми. В крематории – в минуты тишины – было слышно, как капает вода в дверях прощального зала. Ни дать, ни взять, – фильм Тарковского, наш родной сюр. На поминках мне пришлось быть «отдушиной» для отца Жанны, Глеба Михайловича. Нет, не то, чтобы горе сломило его, он – держался. Но словоизвержения его, – причем, был в них и резон, и даже ясность ума, несмотря на возраст – 82 года, – остановить было невозможно. Невысказанность всей жизни распирала его. Одна из произнесенных им сентенций мне особенно запомнилась: «Быть честным среди нечестных – невозможно. Если ты честный – сиди в своей скорлупе и помалкивай. Высунулся – тут же ощиплют»… У Жанны оказалось много друзей. Она была неким притягивающим центром. И главный ее дар – дар общения, разговора (эрудиции у нее хватало), что очень характерно для поколения «шестидесятников». Нонна, хотя и говорила, что смерть, должно быть, перепутала адрес: шла к ней, а попала к Жанне, и что Жанна – последний человек, с которым связана бо́льшая часть жизни, и теперь этого человека нет, то и дело недоумевала, что она не чувствует, не переживает утраты. – Как будто всё в ней обледенело, одеревянело, задубело. Я думаю, это самозащита. Мы – уже, как на войне. И готовы к тому, что смерть станет «бытовым явлением». После недавней смерти Нюры и я только умом воспринимаю смерть Жанны. У нас с ней были добрые отношения. Я никогда не поддерживал их – с Нонной – «состояния войны». Маша даже предпринимала попытки примирить Нонну с Жанной, (Жанна водила свою внучку Северину в музыкальную школу), но эти попытки остались безрезультатными…

...

10. 03. 93

* * *

Когда происходит поляризация общественных сил, и они неизбежно глупеют в своем ожесточении, это лишь знак того, что надо искать «третий путь». Вообще следует задуматься о философии «третьего пути». Ее нет, если рассматривать ее только как путь компромисса. Но «третий путь» – понятие более глубокое, чем просто примирение, сглаживание контрастов, усреднение. Это – выход в иное измерение, в иное пространство. Компромисс здесь приходит «сам собой», как следствие решения коренных проблем.

Конечно, Маэстро досказал не все…

В полузабытье привиделось мне, что я лежу на больничной койке. И сквозь навязчивый шум каких-то металлически поблескивающих аппаратов прорезается, становясь явственным для моего слуха, голос того, кого я некогда принимал за Главного.