in0

«— Ну, что? Как тебе нравится наш храм праздности? — сказал князь, взяв Левина под руку. Пойдем пройдемся.

— Я и то хотел походить, посмотреть. Это интересно.

— Да, тебе интересно. Но мне интерес уж другой, чем тебе. Ты вот смотришь на этих старичков, и думаешь, что они так родились шлюпиками.

— Как шлюпиками?

— Ты вот и не знаешь этого названия. Это наш клубный термин. Знаешь, как яйца катают, так, когда много катают, то сделается шлюпик. Так и наш брат: ездишь-ездишь в клуб и сделаешься шлюпиком. Ты знаешь князя Чеченского? — спросил князь, и Левин видел по лицу, что он собирается рассказать что-то смешное.

— Нет, не знаю.

— Ну, как же! Ну, князь Чеченский, известный. Ну, все равно. Он еще года три тому назад не был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только приезжает он раз, а швейцар наш... ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает князь Чеченский у него: «Ну что, Василий, кто да кто приехал? А шлюпики есть?» А он ему говорит: «Вы третий». Да, брат, так-то!«

Вот это место из «Анны Карениной» я вспоминала всего неделю назад, на встрече с однокурсниками.

Конечно, куда как грустно оказаться на месте князя Чеченского и вдруг обнаружить, что ты шлюпик. Но нам пришлось пережить еще более сильное потрясение — мы поняли, что наши ровесники, наши мальчики стали папиками. Половина однокурсников пришла с молодыми женами и подругами (престижный предмет потребления), юные девицы толпились у зеркала, говорили на веселом птичьем языке. Одна сказала: «У моего сейчас оттычка шампанского не задастся». Что она имела в виду? Мы пытались пролезть к зеркалу сзади — пустая затея. Каждая из нас была накрашена и убрана как можно лучше, в багрец и золото были одеты наши телеса, но розовые девушки знали, что все зеркала мира принадлежат им. Из-за спин молодух, споря с сияющей юностью, вдруг вылезло и отразилось несколько овечье от злости, но гладкое личико первой красавицы нашего курса; мы несколько передохнули.

Первая красавица пришла с молодым другом (на десять лет младше, тридцать лет), но друг оказался несколько толстоват и ворчлив. Более того — жизненной силы в нем было как-то маловато. Не Тарзан. Почему-то мужчины, живущие со старшими подругами, не долго сияют беззаконной юной прелестью — они как-то очень быстро взрослеют. Так что красавица наша не глядела особенной победительницей. Но пришла бы она хоть со стриптизером Конаном-воином из «Красной шапочки» — разве тогда победа была бы за ней? Принято считать, что не во всякую компанию зрелая дама может пригласить молодого бойфренда — особенно если он профессионал флирта или в недавнем прошлом житомирский штукатур. Юного приятеля не следует выносить из дома на всеобщее обозрение, его следует скрывать, как постельную принадлежность. Если так, то это еще одна несправедливость — и пренеприятная. В окраинных районах наши сверстницы вот так же не признаются в том, что встречаются с кавказцами, — иметь друга-кавказца не шикарно. Выводя в свет юнца, зрелая дама как бы публично признается в своей слабости, в то время как мужчина, демонстрируя дружескому окружению молодую подругу, подтверждает свою силу. Но ведь на самом деле все наоборот! От страха кидается сорокалетний мужчина на поиски отроковицы, и только сильная женщина может позволить себе роман с мужчиной младше ее.

Ах, мирная наша, полуобеспеченная, почти беспечальная жизнь, что ж ты, подлая, сделала! Наших мальчиков превратила в папиков, а нам что оставила? Ровесники утекли меж пальцев, их больше нет в нашем времени, наших старцев похитили жадные молодые Сусанны. Кстати, не в этом ли разгадка удивительных десяти процентов «женских» неравных браков — мы лишены собственных мужчин, и следственно, вынуждены спускаться на поколение вниз. Тридцатилетние мужчины еще не так боятся, что «вокруг них мало живой жизни», им еще не так страшно жить, как нашим чудесным, веселым, успешным, победительным папикам.

У кошки четыре ноги

Монолог неизвестного отца

Денис Горелов

Семь сорок. Это не кабацкий стандарт, а время подъема. Разбудить ребенка. Еще раз разбудить ребенка, который, пописав, оказывается обратно под одеялом. Насыпать корм коту. Не наступить на кота, который в три месяца еще плохо уворачивается от сонных ног человека, последний раз встававшего в такую рань в день демобилизации из Красной армии. Это было давно, когда на Красной площади сел Руст. Кот рискует.

Проверить ингалятор. Проверить теплые штаны.

Отвести ребенка в школу, куда он сам не дойдет, потому что в его стране нет правил уличного движения. Нет, правила есть, толстые и красивые, но маленькая банда людей в погонах за очень маленькие деньги помогает большой банде людей за рулем делать вид, что их нет. В результате, как видно из сайта «Одноклассники.ру», в России не осталось классов, в которых кто-нибудь не погиб в ДТП. Отчего-то нет ни малейшего желания, чтоб эту статистику пополнил мальчик, вечно забывающий теплые штаны и ингалятор. Хоть он и законченный оболтус, и однажды я убью его сам. Право отца. Руки прочь.