Иначе не могу

«Дело даже не в самом гарантийном паспорте как в документе именно такого толка, как предлагает его один из авторов этих строк. Мы делаем упор на ответственность, роль которой неизменно велика вообще, а в последнее время — в частности. Об ответственности моральной и материальной. Известные высказывания В. И. Ленина не оставляют сомнений на этот счет. Промысел — не цех (в буквальном смысле слова), но он — административно-производственная часть предприятия. Так почему же в цехе рабочий несет полную ответственность за свой участок работы — за качество, объем сменного задания и т. д., а в добыче нефти этот закон разжижен до предельного либерализма? Атрофируется чувство рабочей гордости, хорошего самолюбия. Скажи мастеру-подземнику, что отремонтированная им скважина встала через неделю после ремонта — он и ухом не поведет: ведь платят-то за количество ремонтов. Это ли не нелепость?»

Сергей завозился на стуле, по спине прошел захватывающий дыхание холодок. Так, так, Стас…

«Стоящие у руля технической политики нефтепромыслового управления, очевидно, не поняли, что разговор идет об ответственности не только подземных бригад, но и других служб, от которых зависит нормальная работа скважин. Подземный ремонт — важнейшее звено одной цепи. Гарантировать хорошее качество должны и электромонтажный цех, ремонтирующий погружные установки, и группа, опускающая насосы в забои, и даже… шофер автомобиля, перевозящего насосную установку. Цель одна — наращивать добычу нефти теперь, когда месторождение вступило в наиболее трудную фазу своего развития…»

Сергей тыльной стороной ладони отбросил назад черные крылья волос, поднес сигарету ко рту, дернулся и выругался: вставил горящим концом. Строчки танцевали перед глазами.

— И?.. — подал голос Станислав.

— Дуэт получился, по-моему.

— Ну, что теперь — меч во длань?

Молчанов, поблаженствовав в кресле полчаса, ушел в гостиницу отсыпаться. Сергей долго еще сидел за неубранным столом, взволнованный встречей. Странное чувство начал вызывать в нем Стас. По-мальчишески непоседливому и удивительно искреннему корреспонденту он мог, как ему казалось, доверить такое, чего ни при каких обстоятельствах не рассказал бы никому.

— Сергей Ильич, к твоим курбетам, наверно, никогда не привыкнешь, убей меня бог. Ты что, свихнулся, что ли, со своим гарантийным ремонтом? Ты соображаешь, за кого ты просишь?

— Я своим словам отчет отдаю.

— По этому вопросу ты у меня уже второй раз. Послушай совета, не унижай себя такими просьбами, на тебя ж люди смотрят, твои подчиненные. Кому ты покровительствуешь?

— Своему рабочему.

— Рабочий рабочему рознь. Если такие, как Сафин, Пастухова — рубашку последнюю сыму, отдам. А о Семине и слышать не хочу. И с чего бы это такая нежная любовь к нему, а?

— С вами на эту тему трудно говорить, Алексей Петрович.

— Другие могут, Сергей.