Иная судьба. Книга III

На какой-то миг Марциал потерял сознание. Только на миг, ибо уже в следующее мгновение инстинктивно вытянул вперёд руки, чтобы смягчить падение и не вмазаться мордой в кровельную черепицу. Тело обмякло, словно из него выдернули кости.

Сердце Мировиэля непостижимым образом разорвало пуповину, питающую дю Гара своей силой. Теперь ему приходилось рассчитывать только на себя.

* * *

О, если бы Марциал дю Гар знал, к о м у он обязан самой коварнейшей плюхе! Ведь только снятие магического барьера вокруг Некрополиса позволило врагам подобраться так близко к его Игле, полученной от самого Люцифера, к могущественнейшему артефакту, не только многократно умножающему магический резерв владельца, но дарящему способности обольщать, очаровывать, соблазнять… Те, с кем Мастер общался хоть несколько минут, начинали смотреть на мир его глазами, слышать его ушами, разделять его убеждения во всём. Мало кто мог сопротивляться. Разве что отмеченные Богом или каким-нибудь Ангелом простаки, не воспринимающие воздействий демонических сил; но таких блаженных здесь, в Некрополисе, не водилось.

«Игла» и впрямь была иглой — пресловутым символом вечной загадки схоластов о количестве демонов, могущих разместиться на её острие. Но от простой штопальной или швейной она отличалась размерами: была, по меньшей мере, шесть локтей в длину, а в обхвате с хорошее копьё. Да так и напрашивалась продолжить собой шпиль бездействующей соборной колокольни, и много лет назад дю Гар с удовольствием воплотил сию задумку в жизнь. Тем более что всё равно нужно было отыскать хорошее место для хранения артефакта, к сохранности которого отныне и навсегда была привязана нить его, Мастера, жизни. Люцифер не любил делиться силой, а потому — одним из условий Договора с ним было неотъемлемое уважение к полученному от него Дару. При повреждении или разрушении артефакта Договор расторгался, а душа, не сумевшая сохранить тёмную святыню, изымалась вон из тела и отправлялась на расправу… понятно, к кому.

Шпиль со спрятанной в нём Иглой, паривший в небесах Некрополиса, заключал в себе коготь самого Люцифера. Его мощи хватило бы на разрушение пятидесяти таких городов, но… кому интересно править развалинами? К тому же, дю Гар считал себя достаточно дальновидным, и потому расходовал дар своего покровителя бережливо, по крупицам, предчувствуя, что однажды настанет в жизни момент, когда придётся вычерпать весь запас. И вот, похоже, момент настал, но он-то, он — оказался к нему не готов.

Знал бы Марциал…

… что всё это — из-за той самой вертихвостки, что появилась в городе невесть откуда, неизвестно для чего, никому не нужная, и вся ценность её заключалась в толике информации о герцогине Эстрейской! Уж он бы не отпустил Аннет, не оставил её в живых, не позволил бы встретиться с бывшим боцманом, а затем — привлечь под своё крыло всю команду, всех, кто остался в живых после гибели «Крошки Энн». И тогда — магическая граница по периметру крепостной стены бывшего Города Солнца оставалась бы незыблемой, и никто чужой — ни с суши, ни с неба не прорвался бы в Некрополис, что, конечно, сильно сократило бы жизни тех, кто сейчас штурмовал башни Мировиэля…

Что же всё-таки случилось на самом деле, там, у крепостных ворот?

Для того, чтобы лучше понять, нужно вернуться хотя бы на час назад, к событиям, происходящим приблизительно в то же время, когда Марта подъезжала к дому дяди Жана на Оружейной улице.

…Два дневных дозора бывшей команде «Крошки» удалось разоружить без особых хлопот. Эти стражники ещё не успели опомниться от увиденного. Лейтенант Лурье, давая инструкции Хуберту и Аннет рассчитал верно: местные молодцы-гвардейцы все поголовно будут деморализованы, во всяком случае — первое время. Когда прохожие у тебя на глазах безо всяких видимых причин начнут валиться с ног, кто где шёл — это ошарашит и напугает. Когда, сунувшись в ближайшие трактиры, лавочки и дома стражники и там увидят ту же картину — заснувших беспробудным сном сограждан, свалившихся где попало — они растеряются. Тут-то их и брать… тёпленькими. Заломить руки, разоружить и поставить вопрос ребром: вы за старую власть и рабство — или за свободу и нового правителя, которому покровительствует сам король Генрих? Только, упаси Боже, не называть пока имени Самаэля, ведь сколько творилось беззаконий под его личиной … Просто — «Новый правитель». Потом разберёмся.

Бывший боцман, бывший юнга, бывший штурман, бывшие матросы — всего чёртова дюжина человек, а вместе с ними и капитанская дочка Аннет, спешили к единственным городским воротам. Впрочем, по дороге пришлось отвлечься на и впрямь растерянные караулы. Но что такое — две пятёрки стражников, хоть и объединившихся, против дюжины профессиональных абордажников? Смехота. Раз уж отказались служить новым властям — посидят в винном погребе ближайшего трактира: пока друг друга освободят — притомятся, винца попьют… Застрянут надолго у дубовых бочек.