Иная судьба. Книга III

Драконы уже заняли посты на трёх башнях и раскинули для устойчивости крылья. Не узнать боевую стойку было невозможно. Ещё немного — и всё будет кончено.

Больше он не смотрел в их сторону. Вскинул руки, призывая в о с о б о м заклинании силу и мощь Люцифера, и… метнул в Иглу свои молнии, чтобы через них, как по канату, перетянуть, перелить в себя мощь Тёмного Покровителя…

Вот только он не учёл, что монахов, прикрывающих Бенедикта на Северной Башне, было куда больше трёх. И более двух десятков из них следили за дю Гаром неотрывно, с мостовой замка, с захваченной крепостной стены, с высот занятых и очищенных от некромантов башен… Его держали в поле зрения с той самой поры, когда он воспарил на Пегасе с одинокой башни, оставив Марту на произвол судьбы, а потом сверзился на крышу. А потому — неудивительно, что обе его молнии постигла та же участь, что и первой, предназначенной Бенедикту. Их просто отвели в сторону. Небесный огонь ушёл в мостовые, вспучив булыжники, и не причинив никому вреда, ибо жителей на улицах давно не было.

И почти сразу же над городом вспыхнула ослепительная звезда, и пять её огненных лучей сошлись бурлящим лавовым потоком на шпиле городской колокольни.

Казалось, взревело само небо. Чёрные тучи пытались навалиться на Иглу, желая задавить, загасить разрушительное пламя. Трещал под напором огня и пара четырёхсотлетний тёсаный камень стен, рушились каменные химеры, сгорали, как лучины, перекрытия, с грохотом и звоном обрушились сквозь моментально прогоревшие балки колокола и колокольцы, пока, наконец, не пошатнулось само основание древней колокольни. И она сложилась, рухнула в самое себя, как карточный домик, как песочный кулич, рассыпаясь, раскатываясь на кружащиеся по ещё холодной мостовой останки…

Колокольни больше не было.

Иглы больше не было.

А над тем местом, где ещё недавно она вонзалась в облака — тучи стонали, отступали, пятились, являя миру синее небо пронзительной осенней чистоты. Тьма отступила от Некрополиса. И, поверженный, отступил, едва не сверзившись с крыши, узурпатор дю Гар, бледный, как смерть, впервые в жизни не знающий, что ему делать дальше…

— Обернись, — сурово сказали ему.

И что-то острое укололо в шею.

Максимилиан Фуке, секретарь его светлости герцога Эстрейского, приставил шпагу к горлу Мастера.

— Этьен Марциал дю Гар, ты проиграл. Именем короля — объявляю тебя низложенным. Я бы мог вызвать тебя на поединок…

Ощерившись, дю Гар потянулся к собственной шпаге, но был остановлен очередным чувствительным уколом — на сей раз в грудь.

— …но не стану этого делать, — неожиданно завершил Ворон.

— Поиграешь в благородство? — Дю Гар сверкнул единственным глазом и прищёлкнул пальцами. С кончиков сорвалась россыпь смертоносных стрелок и ударила в то место, где только что стоял Макс Фуке, то есть — в пустоту. Стремительно обернувшись, Мастер застал его за своей спиной.

— В благородство? С тобой? — Фуке презрительно усмехнулся. — Глупо. Нет, меня просто просили придержать тебя на месте какое-то время… С тобой слишком многие хотят поговорить лично. И расправиться лично. А я не гордый, я удовольствуюсь тем, что от тебя останется. Или не останется.

— Слишком много говорильни, — оскалился Мастер. И прыгнул, на ходу отращивая крылья, превращаясь в громадную птицу…

Его сшибло в полёте могучее сильное тело. Грохнуло об черепицу, прижало, обвило… хвостом? Птичьи кости хрупкие, а потому, чтобы дать неведомому врагу достойный отпор, Марциал перекинулся вновь в человека, пытаясь на ходу нарастить мускулы, как у дикой африканской гориллы, разрывающей пасти крокодилусам… Но не так-то просто оборачиваться, когда грудь сжимается до треска в рёбрах… Совсем недавно таким же диким голосом и от такой же боли кричал его Пегас…

— Довольно, — прозвучал властный голос. — Самаэль, ослабь захват. Нам он нужен живым.

— Не надейтесь… — прохрипел Марциал, стараясь не обращать внимание на боль и подтянуть силы, но… увы, увы, его слишком давно не били всерьёз, и, кажется, он разучился концентрироваться. — Я ещё… Самаэль? Но ты же…

— Преданный когда-то тобою друг, — едва не плюнул ему в лицо Полоз, всё ещё сжимающий его в двойном накруте хвоста. — Вот теперь расссквитаемссся за всссё…

— Врёшь, — слабым голосом отозвался Мастер. — Кишка тонка. Ты всегда был слишком мягкотел… — Он даже нашёл в себе силы засмеяться над случайным каламбуром. — А как насчёт информации, Сэм, а? У меня есть что сказать о нескольких прекрасных дамах, одна из которых — очень важная особа, и только я знаю, где её найти… За ней ведь придут, да? Или уже пришли? Вы не найдёте её без меня! Она сдохнет с голоду в том месте, где я её оставил!

— Самаэль, оставь его, я сказал, — повторил всё тот же властный голос. — И отойди в сторону.

Лицо змеечеловека исказилось от ярости.

— Это ещё зачем?

Огромная тень заслонила солнце.